Чарли постарался побыстрее миновать их. Этот маневр привел его к шаровидному жилету очень толстого господина с очень красным лицом. В каждой руке господин держал по коктейлю. Он настоял на том, чтобы Чарли взял один.
— Выпейте и избавьтесь от отвращения, которое написано на вашем лице, — посоветовал он, хрипло посмеиваясь. — Откуда вы попали сюда?
— Из Аттертона, — ответил Чарли.
— Не слышал. Что вы здесь делаете?
— Я сам не знаю.
— Зато я знаю, что я здесь делаю, — закричал в отчаянии толстый господин. — Убиваю здесь вечер. В четверть восьмого самое позднее — я буду пьян на три четверти. Насквозь пропахну джином и буду липким от вермута, потеряю аппетит, а впереди останется еще целый проклятый вечер. Может, поеду кататься на автобусе: Крауч-Энд — Пендж, куда-нибудь туда. Или в Ганнерсбери, или в Шутерз Хилл. Бывали в тех краях?
— Нет. Я всего несколько дней в Лондоне.
— Завидую. А я живу в самом центре. Но не в Пендже или Ганнерсбери. Ах, это вы, Роза? — и он бросился мимо Чарли.
Чарли подошел к небольшому столику, чтобы поставить наполовину выпитую рюмку. За столиком сидели две молоденькие девушки, стройные и довольно хорошенькие. Они степенно ковырялись во множестве расставленных перед ними на подносе угощений. Ставя рюмку, Чарли нечаянно толкнул одну из девиц и пробормотал извинение.
— Ничего, — сказала она очень чистым и звонким голосом, глядя на него очень ясными серыми глазами. — Вы — боксер?
— Нет, — ответил Чарли, удивленный. — Немного боксирую, а так нет, не боксер.
— Как вам не стыдно. Милочка, — обратилась она к подруге, — он не боксер. Но очень похож.
— И говорит, как боксеры. Во всяком случае, мне так показалось, — заявила вторая мисс с удивительно спокойным бесстыдством. — Очень жаль, милочка, что ты не угадала.
— Тогда кто же вы? Клоун? — спросила первая мисс.
— По-моему, я видела где-то его лицо, — сказала вторая.
— А может, вы зайцем прошли сюда, может быть, вы заяц?
— Кто? — растерянно спросил Чарли.
— Милочка, он нарочно путает нас. Я уверена — он знаменитый комик. Мне кажется, я видела его в кино.
— Вас действительно пригласила леди Каттерберд?
— Да, пригласила, — ответил Чарли, стараясь поставить на место этих бесстыжих детей. — И я — не комик.
— Она, наверное, специально пригласила его, чтобы мы ломали себе голову, — вздохнула вторая. — Но, право же, его лицо так знакомо!
— И мне тоже. Он не иначе как знаменитость, а то бы его не пригласили. Потом, никто, кроме знаменитостей, не посмеет говорить здесь с таким акцентом. От него можно просто сойти с ума. — Она повернулась к Чарли и одарила его печальной чарующей улыбкой.
Девушки были на несколько лет моложе его, совсем еще девчонки, и он считал, что они достаточно наговорили ему. Надо было рассчитаться.
— Если вы хотите знать, зачем я здесь, — прямодушно начал он, — так и быть, я вам открою секрет. Самому бессовестному из гостей, тому, кто больше всех испортит угощений, кто не стесняется говорить о незнакомых людях прямо при них, ну и всё такое, — тому будет выдана премия. Вот я и хожу и смотрю, кто же заслуживает эту премию. Пожалуй, вам можно сказать…
— Пожалуйста, скажите.
— Премию дадут одной из вас.
— Милочка, он нам портит настроение.
— Пусть оно у вас на некоторое время будет испорчено, — пробормотал Чарли, уходя от столика.
Наконец заветная цель Чарли — дальний угол — рядом. В этой части комнаты было совсем немного народу. Здесь он сможет спокойно выкурить сигарету и даже присесть. В самом углу стояла тахта, на которой сидел плотный мрачного вида господин с пышными черными усами. Он яростно курил, и Чарли, не задумываясь, присоединился к нему.
— Нравится здесь?
Чарли покачал головой.
— Не для меня, — признался он. — Никогда не был на таких вечерах и — уж это точно — никогда больше но буду.
Господин с любопытством посмотрел на него.
— Вы тот парень из провинции, вокруг которого «Трибюн» подняла шумиху? Я вас сразу узнал. Так или не так, а вы что-то там сделали — куда больше, чем любой из всех этих вот. Странная публика, правда?
Чарли согласился и рассказал ему о разговоре с девушками.
— Их следовало бы отшлепать по мягкому месту и отправить домой в постельку, — заявил мрачный господин. — Юноши, которые рассуждают, как девушки, девушки, которые говорят вообще бог знает что, — вот до чего мы дожили. Настоящего нет ничего. Даже места не осталось для настоящего мужчины. Дайте мне пустыню. Знаете, что такое пустыня?
Чарли не знал, что такое пустыня.
— Только там можно жить по-человечески. — И он провел по своим пышным усам. — Или в пампасах. Знаете, что такое пампасы?
Чарли не знал, что такое пампасы.
— Страна для настоящих людей. Дайте мне пампасы.
«Никто у тебя, старина, их не отнимает», — сказал сам себе Чарли.
Однако господин еще не высказал всех своих требований.
— Дайте мне хорошую лошадь, ружье, сухари, соль и табак и кусок хорошей открытой равнины, где есть на что поохотиться, и несколько колодцев. Больше мне ничего не надо. Вот это жизнь! А это разве жизнь? Это не жизнь. Были вы когда-нибудь в настоящих лесах? Там тоже жизнь. Среди высоких деревьев.
Чарли не знал, что такое настоящие леса, но расспрашивать не решился. Господин этот был похож на знаменитого путешественника или на кого-то еще вроде этого. Может быть, он уезжал в дикие края, снимал там фильмы, а потом показывал их и рассказывал о путешествиях.
Но господин вдруг изменил тему разговора.
— Вы не собираетесь заняться в Лондоне чем-нибудь? Нет? Странно. Моя фамилия Дьюсон, майор Дьюсон, я представитель фирмы «Внутренняя отделка и старинная мебель».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82