Мне не остается ничего другого, как ждать, и я предоставляю американцу заботу о продолжении нити разговора.— Вы оказались правы, мистер Питер: посылка потянула ровно пятнадцать килограммов.— Приятно слышать, — отвечаю я.— Вероятно, вам станет еще приятнее, когда я вас уведомлю о содержании посылки. Пятнадцать килограммов чистого крахмала, мистер Питер.— Вы уверены? — спрашиваю я, не выказывая удивления.— Абсолютно. И текст шифрованной телеграммы у меня в кармане. Я показал бы вам ее, но в этом нет надобности.— В сущности, все возможно, — говорю я, немного подумав. — Старина Дрейк однажды выкинул подобный номер. Только тогда крахмала было десять килограммов.— Да, мне это известно, — кивает Мортон. — Но в данном случае это не номер старины Дрейка. Нам досконально известно, что с исходной базы в Варну был отправлен героин, а не крахмал. И совершенно ясно, что героин превратился в крахмал по пути из Варны.— Странно…— Странно может быть для нас. Но не для вас. Однако теперь странное для нас становится легко объяснимым.— Не смею интересоваться вашими гипнозами, — пытаюсь выиграть время я, — могу сказать только то, что говорил в свое время Дрейку: мои люди абсолютно не интересуются вашим героином. По той простой причине, что использовать его в Болгарии нет никакой возможности.— Знаю, знаю, я уже слышал об этом от вас, — довольно нетерпеливо прерывает меня Мортон. — Я даже был склонен вам верить. Только времена эти безвозвратно прошли, мистер Питер.Он смотрит на меня в упор, в его тяжелом взгляде светится откровенная злоба.— Мы думали, что имеем дело с бандой контрабандистов, тогда как, в сущности, это была ваша разведка… Мы совершили ошибку… Роковую ошибку, надо признаться…— Разведка? — спрашиваю я наивно. — Вы думаете, что органы разведки будут тратить время на какую-то торговлю наркотиками?— Но вы тоже совершили роковую ошибку, мистер Питер, — продолжает американец, пропуская мимо ушей мое замечание. — Верно, вы очень удобно устроились в тылу противника. Только забыли обеспечить себе выход на случай крайней необходимости. И теперь вы заплатите за все. Или получите по заслугам, — если для вас предпочтительнее такой оборот речи.— И вы еще осмеливались упрекать меня в подозрительности… — произношу я с горечью.— Да, вы подумали о выходе лишь тогда, когда все двери были уже крепко заперты, — продолжает развивать свою мысль Мортон, — и хотя я не питаю особой слабости к юмору, меня просто разбирает смех, когда я вспоминаю ваши наивные попытки получить визу, причем не через кого-нибудь, а через меня. Для путешествия, которое вам предстоит, у вас не будет абсолютно никакой необходимости в визе, мистер Питер!Он умолкает, смотрит на часы, потом в глубину зала, тонущего в полумраке, и говорит:— Полагаю, что человек, о котором идет речь, может появиться в любой момент. Поэтому я хочу воспользоваться случаем и не быть к вам слишком строгим хотя бы в последний раз, несмотря на то, что вы этого, конечно же, совсем не заслуживаете. Отпустить вас на все четыре стороны или предложить вам место в нашей системе — это может решить только высшая инстанция. Но в моей власти даровать вам жизнь — я надеюсь, вы даете себе отчет в том, что в данный момент имеете все шансы ее потерять.Значит, все-таки еще есть одна маленькая дверца, должен был бы сказать сам себе я. Но я не делаю этого, поскольку достаточно ясно сознаю, что это всего лишь воображаемая дверца, мираж для дураков.В этот момент мне кажется, что в глубине зала мелькает какая-то легкая тень. Неясная тень, которая появилась на мгновение и исчезла за ближайшей бетонной колонной. Возможно, мне это просто показалось, только вряд ли, я вижу, как Мортон устремляет свой взгляд в том же направлении.— Итак, я готов подарить вам жизнь, мистер Питер. — Мортон снова садится на своего конька. — При одном единственном, но непременном условии: вы нам выложите все, что знаете, так сказать, «всю подноготную». Факты, технические подробности и — самое главное — имена. Совсем не трудно, правда?— В самом деле, — спешу я согласиться, — но только в том случае, если бы я располагал нужной вам информацией. А я ею не располагаю. И просто не вижу, как бы я мог заслужить высокую честь, которую вы мне оказываете, принимая меня не за того, кем я в действительности являюсь…— Прекратите вашу болтовню, — обрывает меня Мортон, не замечая, что я, вроде бы бесцельно тычась в разные стороны, приближаюсь к нему почти вплотную. — Говорите прямо: да или нет?— Вы сами понимаете, сэр, что в данный момент я сгораю от желания сказать «да». Но после моего «да» на меня посыпятся вопросы, я буду вынужден лгать, поскольку мое вранье будет из той области, которая, как я уже вам сказал, для меня терра инкогнита…— Ни с места! — предупреждает меня американец, на этот раз заметивший мое продвижение к нему.И уже громче кричит:— Выходите, дорогой! Мистер Питер хочет вас видеть!Не успевает заглохнуть эхо этого зова, прокатившееся по пустому залу, как из-за бетонной колонны бесшумно возникает фигура худощавого мужчины в черном плаще, в черной шляпе и с каким-то черным предметом в правой руке. Мужчина, лениво жуя пресловутую резинку, устремляет на нас взгляд своих немигающих глаз. Чрезвычайный и полномочный посланник смерти.— Ни с места! — гремит новая команда. Но на этот раз командую я. Поскольку в то мгновение, когда Мортон позвал Марка и бросил взгляд на противоположную колонну, я встал за его спиной и упер дуло пистолета ему в поясницу. Маневр, который я до мельчайших подробностей перебирал в уме в течение всего нашего разговора с полным сознанием того, что этот маневр ни к чему не приведет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88