Бильярдная безусловно представляла собой самое жалкое место в квартале. На стойке красовались дешевые шоколадки, арахис, пакетики жевательной резинки, конфеты и открытки юмористического содержания. В большой банке из красной жести, куда каждое утро подсыпался лед, охлаждались кока-кола или другие газированные напитки, реклама которых покрывала стены вперемежку с почерневшими картинами.Несмотря на убожество, бильярдная редко пустовала: среди десяти тысяч жителей города всегда находились такие, кто подолгу не работал и не знал, как убить время.Но, главное, в городе хватало юнцов, любивших с независимым видом заключать пари у зеленых столов.Джастин Уорд терпеливо дождался конца партии.Была пятница. Вошла группа молодых безработных и заняла второй бильярд.Когда партнеры Скроггинса наконец удалились, Уорд выбрал себе кий, натер его конец мелом и тщательно собрал шары пирамидкой. Он, видимо, оказался сильным игроком, потому что настроение у Скроггинса разом испортилось, и, записывая очки, этот старик в мятых, обвислых на заду брюках отхаркивался чаще, чем обычно.Затем оба отошли к прилавку, заговорили, и беседа их так затянулась, что Джастин появился у итальянца с опозданием на четверть часа, через несколько минут после начала снегопада.— Вы, кажется, первоклассный бильярдист.— Да, мне случается играть. Но обычно я себе этого не позволяю.— Вы обставили старого Скроггинса, и должен предупредить: он вам этого не простит.— А я думаю, он очень доволен.Уорд на минуту смолк, и глаза его, устремленные на стакан с пивом, как-то странно заблестели.Потом он ровным, невыразительным голосом объявил:— Я только что купил у Скроггинса его дело.Первое, что почувствовал Чарли, была досада, и он невольно посмотрел на Уорда с некоторым презрением.Джастин провел-таки его! Чарли ломал себе голову, строил самые невероятные предположения, а все было до отвращения просто и глупо.Ничего таинственного, ничего необыкновенного! Заурядный тип, каких вокруг пруд пруди, один из тех одиночек, что зарабатывают на жизнь ремеслом, о котором другие даже не помышляют, которым брезгуют.Такие попадаются в любом городе, квартале, порой — деревне. Неподалеку от «Погребка» живет один подобный фрукт: продает арахис на улице, толкая перед собой тележку и время от времени дудя в детский рожок.Был в городе и другой, ныне умерший, — торговал оладьями и жареной картошкой в дощатом ларьке.Джастин У орд — и не важно теперь, настоящее это имя или нет, — становится преемником впавшего в детство Скроггинса, который всегда был полоумным и о котором говорят снисходительно — скорее как о животном, чем как о человеке.— Недурное дельце! — съязвил Чарли.Его подмывало выскочить на кухню и сообщить новость жене.— Представляешь себе, чем оказался Уорд!Тут вошел заведующий почтой, и бармен не выдержал:— Случаем не играете на бильярде, Чалмерс? Джастин только что купил лавочку старого Скроггинса.;, Итальянцу хотелось прыснуть со смеху, шлепнуть себя хорошенько по ляжкам. Он чувствовал облегчение.Жалкий, ничтожный торгаш — вот кто такой Уорд.И его не извиняет старческий маразм, как Скроггинса лет ему сорок — сорок пять от силы. Он, по всей видимости, получил образование, поездил по стране.Зимним вечером он появляется в городе, нагоняет, надо признаться, на всех страху, заставляет людей теряться в догадках и обсуждать их. А потом — пшик! — перекупает у Скроггинса бильярдную.— Дельце превосходное! Сложа руки сидеть не придется.Ощутил ли Джастин иронию? Кажется, нет. Остался на месте, но так поглядывает на свой стакан и на присутствующих, словно втайне ликует и упивается этим.— Я думаю, он уступит вам свою спальню? То-то Элинор подосадует, что потеряла жильца!— Я оставляю Скроггинса у себя. Жить он будет где жил.— Не обмыть ли нам сделку?— Если хотите.— Что будете пить, Чалмерс? Джастин угощает Виски с содовой?Себе Чарли, хотя час и был неурочный, налил целую стопку джина.— А вам, Джастин?— Благодарю, ничего. У меня есть мое пиво.— Кстати о пиве. Вы, конечно, попробуете выхлопотать разрешение торговать им? Скроггинсу это не удалось, но он ведь не знал, как взяться за дело.Опять ирония. Группа влиятельных в городе лиц неизменно препятствовала любой попытке получить патент на продажу пива и напитков, содержащих алкоголь.— Разрешение у меня будет.— Серьезно? Вам его обещали?— Я знаю: оно у меня будет.— Быть может, за вас вступится Нордел?Это уже было откровенное издевательство: Нордел слыл яростным и непримиримым противником торговли спиртным.— Полагаю, да.— Правда! Вы же старые друзья.Чарли хотел остановиться, но не мог. Ему нужно было расквитаться за свои страхи и — особенно — заискивание. Это вскипало в нем, как пузырьки в воде. Когда над ним имели неосторожность подшутить, он вспыхивал подчас, как его малолетний сынишка, и тогда не знал удержу.— Начинаю побаиваться за свой бизнес, — добавил он с напускной серьезностью. — Говорят, есть города, где на бильярде играют по-крупному. Сколько просадят у вас, столько будет потеряно для скачек. Не очень-то любезно с вашей стороны, Джастин!Ишь ты таракан! Как можно было так ошибиться?Он же и выглядел сущим тараканом — потертое пальто, черные ботинки, чемоданчик! А эта манера напускать на себя таинственность, чтобы выглядеть повнушительней!Неудивительно, что ФБР никогда им не интересовалось. Такой мелюзгой занимаются только постовые, запрещая ставить тележки поперек улицы, торговать несвежим товаром, отпускать подросткам спиртное.А когда они начинают мешать, их вызывают к начальнику полиции и прозрачно намекают, что им самим будет лучше, если они займутся своим грошовым бизнесом где-нибудь в другом месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41