— Мне ничего не ведомо ни о каком колдуне — я знаю только о войске мавров, пронесшемся словно злобный ураган по моей земле во главе с юнцом, именующим себя махди!
— Мэт узнал, кто этот человек. Его зовут Найробус. Он сильно навредил и ему, и мне. Он собрал шайку колдунов, и те уговорили махди начать эту войну.
— Вот как! — воскликнул Ринальдо и нахмурился. — Он многое сумел выведать, наш Мэтью.
— В этой науке ему нет равных, ваше величество, — не смог удержаться от гордой улыбки Рамон. Король Ринальдо усмехнулся:
— Теперь я вижу, что ты воистину его отец. Только гордящийся сыном отец мог бы так сиять лишь из-за того, что его сын научился тому, как надо учиться. Пойдем ко мне в шатер, господин Мэнтрел, но прошу тебя, держи руки на виду, ибо мои стражники очень подозрительны.
— Так и надо, — поклонился Рамон и вошел в шатер следом за королем.
Ринальдо уселся на походный трон, имевший между тем весьма изящный вид.
Все остальные, как подобает по этикету, стояли. Да и потом, так стражникам было бы легче в случае чего обнажить мечи или размахнуться алебардами — вдруг бы Рамон все же замыслил недоброе.
— Я сражался вместе со своим войском и отступил лишь единожды, господин Мэнтрел. Я понял, что нам не выстоять против мощи мавританской армии и магии их колдунов, — признался король, и тень пробежала по его лицу. — Магия у них злобная, однако она принесла не больше горя, чем просто война, а мавры, судя по тому, что мне докладывают мои лазутчики, преданы своему Богу не меньше христиан. Я знаю, что их вера — ересь, но не могу сказать, что в ней самой заложено зло.
— Я бы тоже так не. сказал, ваше величество, — согласился Рамон. — И хотя, на мой взгляд, их вероучение изобилует ошибками и понуждает людей к неправильным деяниям, я вынужден признать, что сама суть их верований в большей мере напоминает суть нашей веры.
— Исключая то, что они не почитают Христа Богом, — нахмурился Ринальдо.
— Это превыше всего, — кивнул Рамон. — Однако они чтят его как пророка.
— Чтят, верно. Нет, я бы не стал называть их злыми.
— И я тоже. Но так же как и христиан, мавров способны сбить с пути истинного порочные люди. Наверняка злобные колдуны могут воспользоваться магией для того, чтобы обеспечить маврам победу там, где они не смогли бы одержать ее одной только силой оружия.
— Верно, — склонил голову в согласии король Ринальдо. — И именно поэтому я уговорил свой народ покинуть жилища и уйти вместе со мной в горы. Мне повиновались пятьдесят тысяч подданных. Остальные не тронулись с обжитых мест понадеялись на милосердие мавров. Я не виню их. Вырвать людей с корнем оттуда, где они прожили всю жизнь, нелегко. В каждом городе я оставил гарнизон, дабы оказать сопротивление наступающим маврам, но боюсь, что горожане, положившиеся на силу моих воинов, могут оказаться весьма разочарованы.
Рамон нахмурился:
— Я слыхал, что страна — в руках махди, но многие города до сих пор свободны.
— Так говорят и мои лазутчики, и я поражен тем, что мавры не устраивают вылазок, не пытаются снять охрану с городов, не пытаются захватить их. Мне сообщают, что мавры дошли до самых Пиренеев.
Король Ринальдо вяло усмехнулся:
— Может быть, те горожане, которые решили остаться дома, оказались правы?
— Может быть, если им хватит пищи и воды, — кивнул Рамон. Он подумал о возможности вспышек тифа и холеры.
— Надеюсь, им повезет, моим подданным, — вздохнул Ринальдо. — Мои лазутчики утверждают, что махди держит своих воинов в узде. Никто не сообщает об изнасилованиях и грабежах, ни о какой другой жестокости, которую, как правило, всегда проявляет войско захватчиков на марше.
— Он — человек, душой и телом преданный своей вере, ваше величество, сказал Рамон.
Король Ринальдо удивленно поднял брови:
— Ты его видел лично?
И Рамон отчитался перед королем об их с Мэтью посещении лагеря Тафы ибн Дауда, умолчав только о той неоценимой лепте, которую внесла в дело их освобождения Лакшми. Само же освобождение он приписал магии и в общем-то немногим погрешил против истины. Король Ринальдо слушал рассказ молча. Он только время от времени кивал или бормотал что-то, восхищаясь полной и бесповоротной убежденностью махди в справедливости своего дела. Когда Рамон закончил рассказ, король заметил:
— Он молод и наивен, однако у него доброе сердце. И он — опытный воин.
— Верно, ваше величество, — согласился Рамон. Но его окружают злые колдуны, а уж их втянул в это дело человек, представившийся мудрецом, святым отшельником, но он вовсе не священнослужитель.
— И как ты сказал, этот самый человек творит зло у вас на родине?
Судя по всему, Мэт не просвещал короля относительно существования параллельных миров.
— Да, ваше величество, насколько нам известно, там он приучил многих молодых людей к зелью, которое позволяет ему выкачивать из них силу, необходимую для его злобного колдовства.
Король Ринальдо содрогнулся:
— Зловреднейшая из магий! О да, я поступал правильно, избегая открытых сражений!
— Конечно, правильно! — довольно воскликнул Рамон. — Но как же вы сражались, ваше величество?
— Я ограничивался тем, что запугивал противника, господин Мэнтрел. Мы нападали на арьергарды, устраивали засады для караванов с провиантом, делали дерзкие набеги на отдельные отряды и исчезали под покровом темноты. Нам удалось погубить всего несколько сотен врагов, но остальные боятся — страшатся того, что мы выскочим откуда ни возьмись в любой миг. — Король через силу улыбнулся.
— Я надеялся на помощь из Меровенса, но королева не ответила на мои призывы.
— Ответила! — удивленно возразил Рамон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123