Из-за беспорядочных маневров корабли «Фиванский воин» и «Сарацин» оказались слишком близко друг к другу. Их клинья пересеклись, и вызванный столкновением взрыв альфа– и бета-узлов превратил оба линкора почти в пыль. Но остальные корабли сумели принять на клинья еще двадцать два процента ракет грейсонской эскадры.
Но, несмотря на все это лихорадочное маневрирование, тридцать восемь процентов ракет Хонор прорвались, а целей им было задано всего двенадцать. Пятьсот тридцать две лазерные боеголовки такого размера и мощности, что их могли применять только корабли стены или мантикорские ракетные подвески, взорвались почти одновременно. рентгеновские пучки прошивали стены, защищающие открытые борта кораблей, а некоторые – процентов двадцать – взорвались прямо впереди или сзади целей – где стен не было.
Сталь не могла устоять перед этой волной проникающей радиации. Энергия пронизывала металл, сверхтвердые сплавы разлетались сияющими осколками. Взорванные корпуса выбрасывали пламя, узлы двигателей вспыхивали и гасли, как фотовспышки докосмической эры, взрывались оружейные посты, а отказавшие термоядерные реакторы вскипали солнечно-яркими вспышками посреди хевенитского строя, будто провалы в крепостных стенах ада.
Что именно случилось, никто не смог восстановить. Даже уцелевшим компьютерам не по силам оказалось разобраться потом в этой каше, но через пять секунд после того, как взорвалась первая боеголовка Первой эскадры Грейсона, одиннадцать хевенитских линкоров, включая «Конкистадор», перестали существовать, а двенадцатый завертелся в космосе беспомощной развалиной.
Но потом пришла очередь хевенитов. Приказ Терстона изменить порядок целей стоил его подразделениям задержки в тридцать одну секунду между первым и вторым залпами, но даже корабли, погибшие в первой бойне, успели отправить по три ракеты до контакта с грейсонскими ракетами.
Первый залп хевенитов был почти равномерно распределен между всеми двадцатью пятью «линейными крейсерами», за которыми они следили. Если бы это действительно были линейные крейсера, то план был бы эффективным, потому что он рассеивал оборону Альянса. Хотя бы часть ракет прорвалась к каждой цели, а последующие залпы прикончили подбитые корабли. Но приказ Хонор рассеять прикрытие позволил крейсерам самостоятельно маневрировать, уклоняясь от направленного на них огня, а «путаница» в строю, которую видели хевениты, вовсе не была путаницей. Она намеренно разбила подразделения прикрытия в автономные оборонные сети, не зависимые от супердредноутов и не связанные обязанностью прикрывать боевой строй. Если учесть более эффективные мантикорские ловушки и РЭП, это сильно снижало эффективность направленного на них огня. Поэтому первый залп уничтожил «всего» шесть из ее девятнадцати крейсеров – и пятнадцать тысяч человек.
Хонор с каменным лицом смотрела на экран, на то, как гибнут в огне ее люди, и тот факт, что процент потерь оказался очень мал, не имел никакого значения. Руки ее сжимали подлокотники командирского кресла. «Грозный» вздрогнул и затрясся – несколько рентгеновских пучков хевенитов прорвались через защитные стены и ударили в броню. Флагманский мостик не был прямо подключен к центру контроля повреждений, и там было тихо, несмотря на все повреждения корпуса и внутренних помещений. До Хонор не доносились вой сирен, шум битвы, крики раненых и умирающих, но она слышала все эти звуки раньше. Она знала, что слышат, видят и чувствуют другие, а ей оставалось только ждать и молиться.
В противоположность большинству боев первые залпы оказались самыми эффективными для обеих сторон. Обычно ведение огня становится более точным, когда тактические офицеры приспосабливаются к противодействию противника и концентрируют последующие залпы на более уязвимых целях. На этот раз между залпами был слишком маленький интервал, чтобы уточнять цели. Когда первые залпы достигли цели, половина оставшихся ракет уже была выпущена в космос. И только треть ракет второго и третьего залпов Первой эскадры оказалась потрачена впустую – на уже уничтоженные цели, но остальные врезались в выжившие хевенитские линкоры, которые потратили тридцать одну лишнюю секунду на перенастройку схемы ведения огня.
Но они ее все-таки перенастроили – и согласно новой схеме игнорировали крейсера Хонор. Все выжившие корабли Хевена открыли огонь по ее супердредноутам, и такой ураган не мог перенести безболезненно даже супердредноут. «Грозный» вздрогнул, когда были уничтожены три задних бета-узла. Группа лазерных боеголовок ударила по тесно сгруппированным пусковым левого борта и некоторые из них уничтожила. Одновременные удары по третьему гравиэкрану и девятому гразеру вызвали мощный скачок напряжения, с которым было не справиться даже сетям супердредноута, и второй реактор, спрятанный в самом центре громадного бронированного корпуса, еле успел отключиться. Огромный корабль задрожал от колебаний уровня энергии, но остальные генераторы взяли нагрузку на себя, и корабль выровнялся, сохранив место в строю и постепенно приближаясь к противнику на расстояние действия энергетического оружия.
«Славному» повезло меньше. Он и его товарищ по дивизиону, «Дар Мантикоры», были центром нетрадиционного боевого строя Хонор, а хевениты, как и она сама, били по центру. Хонор не знала, сколько лазеров ударили в «Славный», но за минуту ведущий огонь по противнику корабль из боевого судна в восемь миллионов тонн с шестью тысячами человек экипажа превратился в тучу газа и плазмы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145