— Будь милостив к нам. Сжальтесь над двумя голодными и несчастными созданиями.Труг не мог даже шевельнуться, он скрестил на груди лапы и обратился к Самкиму, пытаясь перекричать завывание двух оборванцев:— Беги за аббатисой. Живее!К тому времени, когда прибыла аббатиса, обе ласки валялись ничком на лужайке и немилосердно причитали. Долина решительно подняла лапы вверх:— Тише! Прекратите завывать. Вы же не ранены!Битоглаз казался безутешным, он рвал траву и сыпал ее себе на голову, потом принялся царапать лапами землю, отрывисто рыдая:— Не ранены? Ах, добрая госпожа, если б ты только знала. Двух голодающих, больных и хромых, лапы которых стерты до костей, называешь не ранеными. О голодные дни и холодные дождливые ночи, когда у нас не было даже дырявого коврика, чтобы прикрыть голову от грома и молнии.Самким и Арула не могли удержаться и не захихикать над этой трагикомической сценой. Аббатиса еще раз суровым взглядом призвала пришельцев к молчанию.— Если хотите остаться в аббатстве, вы должны немедленно прекратить это безобразие.Битоглаз и Тура тут же замолчали и сели прямо.— Говоришь, что мы можем остаться?— И что мы будем распевать эти ваши стишата и что нам дадут чего-нибудь пожрать… я хотел сказать — поесть?Аббатиса кивнула:— Аббатство Рэдволл — это место мира и благоденствия, но пока вы здесь, вы должны соблюдать наши правила: жить в мире со всеми окружающими и помогать больным, пожилым и детям. Кроме того, вы никогда не должны поднимать на кого-либо лапу. Мы — мирные жители, мы возделываем землю, и она щедро платит нам за это. Если будете придерживаться наших законов, можете остаться здесь, среди нас.Тодд бросил на аббатису сомневающийся взгляд: — Что ты надумала? Лично я и смотреть не хочу на эту парочку.Кротоначальник поддержал мнение товарища:— Они выглядят отъявленными разбойниками! Аббатиса задумчиво погладила подбородок:— Я вас, кажется, понимаю. А что скажет Бреммун? Будучи все еще под впечатлением своей суровости по отношению к Самкиму и Аруле, старик неуверенно пожал плечами и сказал:— Ну, по-моему, они выглядят довольно жалко, матушка, но решение за тобой.Голос Битоглаза дрогнул от избытка чувств, он в отчаянии затряс лапами:— Решение за тобой. Да, госпожа, за тобой. Прикажи вышвырнуть нас вон, обратно в жестокий мир. И больше никогда два несчастных страдальца не станут мозолить тебе глаза и пачкать ваши лужайки.Несмотря на устрашающие размеры, у Труга было чувствительное сердце, и он громко всхлипнул:— Не говори так, приятель. У нашей аббатисы сердце не из камня.Его слова, казалось, заставили аббатису переменить мнение, и она решительно кивнула:— Ладно, можете остаться. Но помните: пока вы гости нашего аббатства, вы должны вести себя как положено, следить за своими манерами и не распускать лапы. Вам все ясно?Битоглаз и Тура вырвались из сильных лап охранников и, упав на четвереньки, принялись целовать подол аббатисы.Стараясь не морщиться от отвращения, она их оттолкнула:— Самким и Арула, у меня есть для вас работа. Эти двое поступают под вашу ответственность. Если понадобится помощь, обратитесь к Тругу или Кротоначальнику. Боже мой, как бы я хотела, чтобы в аббатстве опять жила барсучиха. Ладно, пора за работу, друзья. Если хотим, чтобы завтра у нас получился удачный День Названия, нам предстоит еще многое сделать!Когда все стали расходиться по своим делам, бельчонок и юная кротиха представились:— Меня зовут Самким, а это Арула.— Завсегда приятно познакомиться, молодежь. Я Битоглаз, а это мой приятель — чудила Тура. Ладненько, где мы будем хавать и дрыхнуть?Запах двух немытых тел заставил Арулу поморщиться.— Нет, нет, пока еще рано есть и спать. Обычно мы помогаем на кухне варить и жарить.Тура просветлел при упоминании о пище:— Идет, варить и жарить, это мне нравится. Самким немного побледнел. До него тоже дошел неприятный запах, исходящий от двух ласок, и он схватил их обеих за лапы:— Не так быстро, друзья. Сначала нужно принять ванну и переодеться.Битоглаз и Тура в ужасе попятились.— Ванну? Ну уж нет, чудила. Это вредно.— Битоглаз прав, молодежь. Ванна — это просто смерть для нас.Самким заговорчески подмигнул Тругу и Кротоначальнику:— Может, сводите наших друзей к пруду? Летом там замечательно. 5 Cамким и Арула сидели на траве вместе с Битоглазом и Турой, весело хихикая над их рассказами о зверствах, которые тем пришлось перенести со времени их прибытия в аббатство.— Клянусь всем, чем хотите, чудилы, не знаю, что хуже: голодать и скитаться или когда тебя топят в треклятой воде в этом, как его, батстве. Жестокая тут у вас жизнь, доложу я вам.— Можете называть это гостеприимством, но когда огромная водяная собака волочет тебя в мокрую воду, напихав сначала полный нос мыла, а в этой воде прыгает какое-то чудище, нет, это не может понравиться.— Точняк, чудила. И не будь я лаской, если не помру к ночи от простуды из-за этой воды.Тура вздрогнул и поплотнее закутался в чистую, но изрядно поношенную курточку, которую его заставил надеть Кротоначальник.Битоглаз сунул лапу в ухо, чтобы вычистить застрявшее мыло:— Ффуу! Мало этого, так они еще сожгли нашу прекрасную одежду. Я вам так скажу, это первая ванна, которую я принимал в своей жизни, но и последняя тоже. Благодарю покорно.А потом нас поставили чистить сковородки. Это было ужасно, просто невыносимо, скажу я вам. Два таких благородных господина, как мы, стоят в дурацких курточках и скребут черные сковородки и старые кастрюли. Хорошо, хоть разрешили посидеть на свежем воздухе. Я был близок к тому, чтобы броситься в грязную воду в раковине и насовсем покончить с этой несчастной жизнью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71