На дальней стене потертый турецкий ковер, килим. Над головой шипела и потрескивала флуоресцентная спиральная лампа. В углу верстак. В нескольких местах висели облепленные мухами липучки.— Тяжелая поездка. Да? — произнес парень в футболке с «Чикагскими быками».Дэнни уже прозвал его «Кукоч». Не дождавшись ответа, Кукоч продолжил:— Обычно мы так людей не перевозим. Это ведь приспособлено для грузов, понимаешь? А для людей у нас специальный грузовик. Там есть туалет и все остальное. Только он сейчас в Бухаресте. Пришлось использовать, что было под рукой.Дэнни молчал. Попробовал выяснить, есть ли какое-то пространство для маневра в путах, какими его привязали к стулу, и не обнаружил.Кукоч подался вперед.— Эй, проснись, герой! — У него был неприятный взгляд. — У нас здесь такой порядок: я спрашиваю — ты отвечаешь. Понял? — Дэнни по-прежнему молчал, и Кукоч начал терять терпение. — Перестань действовать мне на нервы, это плохо кончится!Дэнни вздохнул. Бить будут в любом случае. Не важно, что говорит этот подонок. Терять нечего.— Сначала поцелуй меня в задницу, придурок! — бросил Дэнни и собирался добавить «а потом поговорим», но не успел.Приятель удивленно хмыкнул, а Кукоч рванул вперед и нанес Дэнни боксерский удар, едва не выбив передний зуб. Стул повалился вместе с Дэнни. Он выплюнул кровь. Кукоч с Приятелем поставили стул в вертикальное положение. И сразу же подняли, качнули вперед и уронили так, чтобы Дэнни упал лицом вниз. Высота была чуть более метра, пол бетонный. Зуб выскочил из десны. Боль была неописуемая.«Надо же, какое у турок своеобразное чувство юмора! Веселые ребята».Они оставили Дэнни лежать, а сами закурили. Облокотились о верстак, забубнили по-турецки. Дэнни в это время созерцал их ноги. У одного кроссовки «Асикс», у другого «Тевас». Правда, у Кукоча подошвы потолще. Пол был грязный, пахло мочой. Скверный признак. Видимо, Дэнни не первый, кого здесь допрашивали.Прошла минута, и стул снова поставили на место. Приятель наклонился к Дэнни и покачал головой, чуть ли не восхищаясь.— Ты забавный парень. Умеешь смешить. Но теперь довольно. Пошутил — и хватит. Хорошо? — Он провел пальцем по его щеке. — Я тебя не осуждаю… ты загнан в угол, как зверь. Но давай же, возьмись за ум. Не надо злить моего друга, а то потеряешь больше, чем зуб.Дэнни ничего не мог с собой поделать. Такой уж у него был характер. Старшие братья воспитали. Нельзя сдаваться. Нельзя подставлять горло — тут же вцепятся. Он вздохнул, напрягся и послал Приятеля туда, куда следовало послать. Правда, первое слово из-за отсутствия переднего зуба у него получилось «Посёл».Стул опять подняли, еще выше, а потом уронили. И снова Дэнни сильно ударился лицом о бетонный пол. После чего стул снова поставили на место.— Эх, прия-ятель, прия-ятель, зачем ты сам себе делаешь больно? — усмехнулся похититель. — Вспомни заповеди вашего Иисуса. «Благословляйте проклинающих вас, молитесь за обижающих вас». Тебе ведь еще не задали ни одного вопроса. Общение только началось.Чтобы унять дрожь, Дэнни прикусил изнутри щеку. Глаза туманили слезы. Он знал, что долго не выдержит. В конце концов, он был всего лишь скульптором, а не десантником из морской пехоты. Какой смысл сопротивляться, если Зебек уже приговорил его к смерти?— Итак, — спросил Кукоч деловым тоном, — как тебе поездка? Понравилась?Дэнни мотнул головой:— Нет.— Вот так-то лучше. — Кукоч задумался. Дэнни казалось, что он слышит, как в голове мерзавца скрипят рычажки. — И что ты забыл в Узельюрте?Дурацкий вопрос. Он весь день потратил на поиски Реми Барзана, не делая из этого секрета. Но боль во всем теле, особенно в голове, подсказывала, что от сарказма следует воздержаться, поэтому он ответил:— Мне нужно встретиться с Реми Барзаном.Говорить было трудно, нижняя челюсть болела и противно щелкала.— Замечательно, — сказал Кукоч. — Вот так и будем продолжать. Я задаю простые вопросы, а ты даешь простые ответы. Итак, зачем он тебе понадобился?— Это длинная история, — проговорил Дэнни.— У нас есть время.У Дэнни вдруг появилось идиотское желание поправить своего мучителя. Тот говорил по-английски совершенно свободно, но плохо произносил окончания некоторых слов.— Примерно три недели назад, — начал он, — мне позвонил некий Белцер. Джуд Белцер. Так он себя назвал.— И что потом?— Мы встретились.— Где?— В аэропорту.— В Стамбуле?— Нет, в Вашингтоне.— Что он хотел?— Предложил работу.— Отыскать Реми?— Нет. Найти тех, кто чернит его в прессе.Кукоч с Приятелем обменялись парой фраз по-турецки.— Чернит — значит, клевещет? — уточнил Кукоч.— Да. Он сказал, что против него развернута клеветническая кампания в газетах.— Выходит, ты знаменитый сыщик? — ехидно спросил Кукоч.— Нет.— Агент ЦРУ? Вроде Макгайера?— Нет, хотя я не знаю, кто он такой.Приятель засмеялся.— У нас по телевизору крутят много ваших старых сериалов.— Я художник, — объяснил Дэнни. — Подрабатываю в детективном агентстве. Впрочем, вашему хозяину об этом известно, так что…— Какому хозяину? — удивился Кукоч.— Зебеку, какому же еще?— Зебеку?— Да, — ответил Дэнни, озадаченный тем, как у мучителей изменились лица.— Ты имеешь в виду Зеревана Зебека?— Да.— Ты с ним знаком? — с нажимом спросил Кукоч.— Конечно. Я выполнил для него работу, а потом… собственно, сюда я приехал именно поэтому.Кукоч покраснел, выругался по-турецки и крепко схватил Дэнни за уши. Это было не очень больно, но неожиданно. Глаза Дэни опять затуманили слезы.— Перестань меня дурачить! — выкрикнул Кукоч.— Я говорю правду.— Ты же заявил, что работал у этого… еврея… Белцера!— Он не еврей. Хотя я точно не знаю, но…— Ты же сам сказал, что он еврей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110