Вид у него был угрюмый. Не только именем, но и видом он походи
л на кулака и белобандита из романа-эпопеи “Вечный зов”.
- Ты бы, Инна Васильна, не убивалась так уж, - мрачно сказал он. - Молодая, краси
вая, богатая, карьеру вон какую сделала! Из-за какой-то... тьфу!.. мокрицы так с
ебя изводить!..
Водитель был проверенный боевой товарищ, лучший друг, член семьи, он имел
право говорить все, что угодно, но пользовался этим правом очень редко - да
ром что походил на кулака, а понимал ситуацию, как любой придворный!
Инна молчала.
Он имел право говорить. Она имела право не слышать.
- Куда ты меня завез?
- Да никуда я тебя не завез! В пансионат завез! Я как услыхал, что сегодня тво
й... Хулио Иглесиас нагрянет, я сразу сестре позвонил, она директорствует т
ут. Нечего тебе сегодня домой ехать, здесь переночуешь, она уж отдельную д
ачку для тебя приготовила! Анька завтра с утра все там уберет, тогда поеде
шь, а сегодня - погоди, побудь на дачке!..
- Ну ты даешь, Осип Савельич, - тихо сказала Инна, - или тебе с сестрой надо уви
деться?
- Вот еще, - оскорбился водитель, - я с ней и так в любой момент могу увидеться!

- И убирать там ничего не нужно, - продолжала она, - не за покойником ведь!
- Да лучше б он сдох!..
- Осип Савельич!
- Да ладно!..
- Осип Савельич, замолчи.
- Да молчу, молчу! Его бы, барана, к воротам привязать и гонять хворостиной, п
ока...
- Осип Савельич!
- В Москву обратно не повезу! Хочешь, сама за руль садись и езжай, а я не пове
зу! Что ты там станешь делать? Опять всю ночь пустырник трескать?!
- Ну тебя, Осип Савельич, - устало сказала Инна, - от твоей заботы с ума можно с
ойти.
И выбралась из машины.
Небольшой подъезд был освещен теплым светом - куски его лежали на желтых
листьях, густо засыпавших газон, и пахло осенью, травой, чуть-чуть дымом и
близкой рекой, как в детстве.
Из яркого тепла навстречу уже бежала женщина, очевидно, та самая сестра-д
иректриса, нисколько не похожая на своего брата, легкая, маленькая, корот
ко стриженная. Добежав, она сразу захлопотала, заулыбалась, повела Инну к
уда-то за угол, по белой плиточной дорожке, к высокому, как теремок, строен
ьицу, темневшему на фоне леса.
Строеньице оказалось дачкой “на одного” с гостиной, светелкой и деревян
ным балконом. И сауна в теремке имеется, похвасталась директриса, и ванна-
джакузи, и плоский телевизор на круглых металлических стойках, и занавес
ки в кружевцах и атласных лентах - все как следует.
- Ужин сюда подам, и сауну уже включили, погреетесь. Фрукты вон, в вазоне. - Ин
на оглянулась - и вправду “вазон”. - Отдохнете, а утречком поедете. Вам у нас
понравится, Инна Васильевна! Я Осипу уж сто раз говорила - привози, привози
к нам, а он только сегодня сподобился! Халатик в гардеробе. Вещи погладить
?
Инна засмеялась:
- Нет. Спасибо. Все равно утром придется домой заезжать.
Женщина тоже улыбнулась озабоченной улыбкой хорошей хозяйки.
- На ужин что подать - мясо, рыбу? Осетрина, семга, лосось, треска, форель? Говя
дина, свинина, шашлык, цыплята?..
Есть Инне совсем не хотелось. Ей уже полгода не хотелось есть - с тех пор ка
к Виктор сообщил, что она “растоптала”, а он “принял решение”.
- Рыбу, - сказала она, потому что понимала, что женщина не отстанет.
- Рыбку на закуску? А на горячее цыпленка, у нас повар-грузин, так готовит, та
к готовит, что к нам специально едут, чтобы у него покушать! Цыпленка, да, Ин
на Васильевна?
Она вздохнула:
- Да. Спасибо.
- Ну, вы располагайтесь. Телефончик, если что потребуется, вон, на столике, а
я побегу... потороплю ужин. Располагайтесь, отдыхайте, Инна Васильна, голуб
ушка вы наша!..
Очевидно, не в меру болтливый Осип ввел в курс дела всю свою семью.
Ну и ладно. Все равно уже ничего не изменишь.
Прямо на середину ковра, устилавшего пол в спальне, она стряхнула голубо
й костюм, часы, колготки и украшения и в одном белье пошла в ванную, открыл
а все краны, разделась и долго рассматривала себя в зеркале.
Белая кожа, сильные ноги, грудь в полном порядке. Она рассматривала себя, к
ак будто чье-то изображение, выискивала изъяны и недостатки, но их было ма
ло, даже на ее собственный взгляд, мало, - чего ему не хватало?!.
Обозлившись, что опять думает о том же, она надела халат, потрогала воду, м
ерно и сильно бившую в громадную ванну, затянула пояс и вышла в гостиную. П
о всем каналам почти одновременно начинались новости, и ей нужно было по
смотреть хоть какие-нибудь, неважно какие. Комментарии она никогда не сл
ушала - они злили ее или смешили, в зависимости от того, кто комментировал, -
ей нужен только перечень событий.
Инна плюхнулась в диван, как в омут, подтянула ноги, зашарила по низкому ст
олику, на котором лежал пульт, свалила на пол газеты, перегнулась через ко
жаные берега диванного омута, чтобы их собрать, и прямо перед носом, на цве
тастом персидском ковре вдруг увидела начищенные до блеска мужские бот
инки.
Инна ничего не поняла и некоторое время просто смотрела на них, а когда он
и зашевелились и двинулись, перепугалась так, что рука, на которую она опи
ралась, подломилась, и она клюнула носом ковер. Подол взметнулся, ноги опи
сали дугу, и диван-омут выплеснул ее прямо на пол, почти что на неизвестные
ботинки.
Она неловко перекатилась на корточки, вскочила и ринулась за толстую под
ушечную спинку.
- Вы кто?!
- А вы кто?
- Как вы сюда попали?!
- А вы как?
От страха у нее взмокли спина и ладони.
Теремок стоит далеко, почти у самой кромки леса, и как позвать на помощь, ч
тобы услышала охрана, она не знала - ничего охрана не услышит, даже если он
а заорет во все горло, а пистолета или ракетницы у нее нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15