Я обернулась через плечо: к моему ужасу, Д'Натель сидел верхом на грязном человеке в лохмотьях. Он держал голову оборванца под немыслимым углом, а его кинжал был нацелен в горло бедняги. Двое горожан повисли на руках принца, пытаясь оторвать его от поскуливающей жертвы. Баглос что-то бормотал и пытался оттащить принца.
– Это ведь Гекко, нищий, – кричала какая-то старуха. – Он не хотел ничего плохого. Он не вор.
Торговец в кожаном фартуке кричал кому-то, чтобы привели констебля, потому что Гекко пытался стащить у путника серебряный кинжал. Горожане все прибывали.
Яростно заревев и с силой расправив плечи, Д'Натель стряхнул с себя державших его людей, оба местных жителя и Баглос разлетелись в стороны. Нож рванулся к горлу нищего.
– Нет! – закричала я, бросаясь к принцу и хватая обеими руками его кулак с зажатым в нем кинжалом. – Ради всех звезд, нет. – Хотя я сильно сомневалась, что он услышит меня в реве толпы, а о моих физических силах было даже смешно говорить, огонек безумия в глазах Д'Нателя погас, уступив место недоумению. Он выпустил стонущего нищего и позволил нам с Баглосом оттащить его.
– Он был на войне, – пояснила я надвигающимся мужчинам, тем временем подталкивая принца к нашим лошадям. – После этого он стал таким… нервным… понимаете. – Я кивнула Баглосу, который вынул горсть меди и кинул дрожащему, покрытому синяками нищему. Пока старуха продолжала причитать, а двое мальчишек в обносках деловито пытались залезть в мои карманы, остальные зеваки покивали, пожали плечами и заговорили о войне. Когда мы уже были на конях, толпа начала рассасываться.
– Погодите! Задержите этих троих! – Оглянувшись через плечо, я увидела Роуэна, силящегося пробиться сквозь толпу.
– Вперед! – прокричала я, мы хлестнули коней, оставив позади озадаченных горожан.
Мы мчались по лесной дороге, не сбавляя скорости, пока не стемнело настолько, что двигаться дальше стало небезопасно для животных. Глиенна осталась далеко позади, но я настояла, чтобы мы на пол-лиги углубились под деревья, прежде чем остановиться. На какое посмешище мы выставили самих себя! Моя злость на Д'Нателя не проходила.
– Переведи ему точно то, что я скажу, – потребовала я у Баглоса, когда мы расседлывали коней в высокой пещере. – Некоторые вещи, кроме магии, тоже недопустимы в Лейране, во всяком случае среди разумных людей. Нападать на нищего означает проявлять трусость, а привлекать к себе внимание в положении, подобном нашему, – невероятная глупость. Наши жизни в опасности из-за твоего ребячества. Тебе придется сдерживать себя, если ты хочешь, чтобы я и дальше тебе помогала. Ты понимаешь?
Д'Натель с пылающим лицом отвернулся от меня. Баглос пытался сгладить неловкость.
– Пойми же, Д'Нателя воспитывали как воина с раннего детства. Он должен был стать одним из лучших…
– Это не оправдание. – Надоедливый дурак. Мне хотелось придушить и его, и его хозяина. – Человек в силах сдерживать эмоции, какое бы воспитание он ни получил. А воины должны обладать большим рассудком, чем животные. Это тоже скажи ему. Точно так, как я.
Баглос побледнел, но выполнил мое требование. Мы разбивали лагерь в долгом и неловком молчании. Д'Натель швырнул свою сумку на землю и пинками отбросил камни с того места, где он собирался стелить постель. Остаток вечера он провел, погруженный в себя.

Роуэн мчался по нашим следам, и я настояла на раннем отъезде и на необходимости особенно внимательно следить за тем, чтобы не попадаться на глаза другим путникам. Когда приходилось справляться о дороге, я расспрашивала о Ванесте и Прайдине, надеясь, что мои познания в географии помогут нам двигаться в нужном направлении, а шерифа отправить по ложному следу. Я собиралась некоторое время двигаться в противоположном направлении, а затем резко свернуть, чтобы избавиться от погони, но задерживаться было нельзя. Если Роуэн едет вместе с магами зидами, они, скорее всего, сумеют обнаружить нас где угодно.
Путешествие и без близкой погони и непрекращающегося дождя нельзя было назвать приятным. Приграничные деревни больше всех пострадали за годы войны с Валлеором. В некоторых все еще обитаемых поселениях вообще не встречались мужчины в возрасте от тридцати до шестидесяти лет. Путников, особенно крепких молодых мужчин призывного возраста, принимали с плохо сдерживаемой враждебностью, и нам с большим трудом удавалось пополнять запасы продовольствия.
Неудобства, причиняемые грубым седлом, меркли на фоне постоянного дождя, холодной еды и сна на жесткой земле. Я вспоминала свое детство. Отец взял нас с Томасом в трехдневное путешествие, взглянуть на земли, отвоеванные его дедом у валлеорских всадников, – на холм, где, по преданию, бодрствовал Аннадис накануне его оглашения преемником Арота. Двенадцать часов в День в седле казались высшим блаженством в жизни. Мы с братом спали с лошадьми и собаками, пока воины отца готовили еду, рассказывали байки, охраняли лагерь от волков. А дождь делал путешествие еще более захватывающим. Что за шутки играет с нами судьба!
После Глиенны Д'Натель отказывался поддерживать какой-либо разговор. Он ехал, ел, размышлял, когда мы останавливались на ночь, упражнялся с мечом и охранял лагерь, когда приходила его очередь. Дульсе очень хотелось продолжить свое обучение, но он не смел настаивать. Гнев его господина был скор и тяжек. Прошло несколько дней, и Баглос уже был бы рад удару как свидетельству того, что Д'Натель хотя бы слушает его.
– Д'Натель всегда был таким неуравновешенным? – спросила я Баглоса однажды вечером, когда принц снова исчез сразу, как только покончил со своей порцией ужина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165