Но, пожалуй, мне никогда не приходила в голову мысль, что можно летать без орнитоптера.
– Что же, – сказал Харбин, – отец, если тебе никогда не приходила в голову подобная мысль, то, полагаю, все это нереально.
Урза улыбнулся. Харбин расслабился, впервые с детских лет почувствовав себя свободно в разговоре с отцом.
– Ты слишком меня ценишь, – сказал изобретатель.
– Как же еще может любящий сын относиться к отцу, – сказал Харбин. Лицо Урзы будто подернуло туманом, и молодой человек перепугался – не зашел ли он слишком далеко. Поэтому он тут же продолжил: – Если бы медитация позволяла делать все, о чем они говорят, разве не сумели бы терисийцы победить врага? Город Терисия был сожжен и разграблен, значит, медитация не помогла его защитникам. Урза сказал:
– Ты рассуждаешь весьма разумно.
Харбин ответил кивком головы, Урза же взял пачку писем, потом положил ее обратно на стол.
– Незадолго до твоего возвращения, – продолжил он, – я стал задумываться о том, что нам придется делать, если мы хотим и дальше поддерживать наши защитные сооружения и армию в боеготовности. Ведь кадир не дремлет. А мы меж тем выжали из земли почти все, а результаты неубедительны – ни кадир, ни я не можем одержать победу. И вот я думал, что, если научить наши машины работать на этой медитативной энергии, на этой мане…
Харбин молчал, не понимая, обращается отец к нему или говорит сам с собой. Урза глубоко вздохнул:
– Нет, ты прав, конечно. Тут слишком много непонятного, даже если допустить, что в основе этой теории – истина. Нам потребуется много лет, чтобы узнать, чего на самом деле добились ученые из башен из слоновой кости, а все их бумаги в руках кадира.
Урза взглянул на Харбина, и его лицо было снова строгим и спокойным.
– Но твое открытие, эта новая страна – да, это шанс получить наконец преимущество над моим… над кадиром. Ты все выполнил на отлично, Харбин.
– Спасибо, отец, – сказал молодой человек. – Я уже начал разрабатывать план захвата острова.
– Ты? – спросил Урза, от неожиданности моргнув. – Только потому, что тебе разок повезло и ты сумел пробиться сквозь ураган…
– Экспедицию на остров должен вести я, – прервал его Харбин. – Это ясно как день. Никто другой просто не сможет найти это место. – Молодой человек скрестил руки на груди.
– Твоя мать даже слышать об этом не захочет, – сказал Урза.
– Именно поэтому я сначала направился к тебе, – сказал Харбин, – а не к ней или к дяде Тавносу. Если ты скажешь «да», они не посмеют тебе перечить.
Урза снял очки и потер переносицу.
– Что ж, ты не оставляешь мне выбора, – сказал, поразмыслив, изобретатель. – Объявляю: экспедицию в открытую тобой страну возглавишь ты.
Харбин ожидал долгих переговоров и более упорного сопротивления Защитника отечества. Молодой человек услышал в голосе отца лишь смертельную усталость.
Урза потер подбородок.
– Харбин? – спросил он.
– Да, отец?
– Тебе снятся сны?
Вопрос окончательно сбил молодого человека с толку.
– Сны? Я думал, они всем снятся.
Урза поднял на лоб очки, и в них отразился тусклый, приглушенный облаками солнечный свет:
– Мне снилось, что я изобрел очки, которые позволяют заглядывать человеку в душу. И мне приснилось, что я надел эти очки и заглянул в сердце своему брату. Знаешь, что я там увидел? Тьму, одну только тьму. В сердце моего брата оказалась тьма, и больше ничего.
– Отец?
– Тьма, и больше ничего, – повторил Урза и глубоко вздохнул. – Вот почему мы захватим твой остров, вот почему мы бросим и его в пекло этой войны. Потому что мы должны победить эту тьму.

– Чушь! Чушь! Чушь и бредятина! – прогрохотал Мишра, швырнув что было силы книгу через тронный зал. Фолиант несколько раз перевернулся в воздухе и глухо врезался корешком в стену. Хаджар молча подошел, поднял книгу, расправил, как мог, помятые страницы, закрыл ее и аккуратно положил в растущую стопку.
– О мудрейший из мудрых, – сказал Хаджар, – даже в навозе порой можно найти бриллианты.
– Бриллианты? Бриллианты, говоришь? – крикнул Мишра. – В этих заумных бреднях не больше бриллиантов, чем травы на Полосе сувварди!
Хаджар попытался было сказать:
– Ученые из башен из слоновой кости выстояли против нашей армии в течение… – но Мишра жестом приказал ему замолчать.
– У них были высоченные стены и отличное оружие, – в холодной ярости выдохнул кадир. – Вся эта мистическая ерунда не имеет никакого отношения к боевым успехам.
– Генералы, командовавшие осадой, а затем штурмом города, высказались бы иначе, – промолвил Хаджар.
– Эти генералы просто искали оправдание собственной некомпетентности, – рявкнул Мишра. – Вот они и нашли его в пустой болтовне этих так называемых ученых. У них из-под носа уводят механического дракона, и они имеют наглость обвинить в его исчезновении каких-то колдуний и фей!
Он продолжал бы и дальше, хотя разобрать слова было трудно – у кадира сильно болело горло, но его одолел приступ кашля.
Хаджар подождал, пока повелитель прочистит горло, отдышится и снова сможет говорить. За последние годы Мишра необыкновенно растолстел – ему даже иногда было больно дышать. Жирный желтый дым, день и ночь клубившийся над Томакулом, не способствовал излечению. Хаджар советовал Мишре переехать в пустыню, где его ждал чистый воздух, но советы преданного телохранителя, как правило, игнорировались, и этот совет постигла судьба всех остальных.
Кашель быстро прошел. Мишра вытер слюну шелковым шарфом, который всегда был у него в кармане, и продолжил во всю глотку выражать недовольство.
– Так вот, эти так называемые ученые, – злобно прорычал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164