Стоя за ее спиной, Тавнос почувствовал, насколько силен был удар. Кайла прижалась к нему всем телом. Королева что-то бормотала себе под нос. Прислушавшись, Тавнос понял, что она молится иотийским богам – всем сразу и каждому в отдельности.
Солдаты, скорчившись от боли, валялись на ступенях, но Ашнод не ослабила натиск – теперь она направила мощь посоха на толстяка, осмелившегося ей угрожать. Наконечник посоха раскалился и светился теперь голубым светом, накалились и провода Толстяк схватился за горло и завертелся на одном месте как юла, но Ашнод не отступила. У толстяка пошла кровь из ушей, носа и глаз. Когда Ашнод наконец опустила посох, толстяк рухнул на камни. Его солдаты были без сознания. Он был мертв.
Ашнод не удержалась на ногах, и Тавнос поддержал ее. С нее градом катился пот, из носа текла тоненькая струйка крови.
– Черт, черт, – сказала она, вытирая кровь рукавом, – черт, ну когда же я наконец устраню этот дефект… Тавнос помог обеим женщинам спуститься вниз. Он лишь на миг задержался у тела толстяка, лежащего в луже крови.
– Ты его знала?
Ашнод взглянула в лицо кадира фалладжи, отныне покойного.
– Так, ничтожество, – горько сказала она. – Без него Мишре будет легче.
Кайла хотела отправиться на восток и присоединиться к беженцам, покидавшим город, но Ашнод повела их на запад, к докам. Дважды их останавливали патрули фалладжи, но оба раза солдаты подчинились требованию Ашнод пропустить ее и двух иотийцев, находящихся под ее личной защитой. С точки зрения Тавноса, это была большая удача – Ашнод лишь чудом выдержала первую битву и не пережила бы второй.
Они перешли линию фронта и оказались в тылу армии врага, оставлявшего за собой лишь выжженную землю. Дома горели, улицы были завалены трупами. Тавнос нашел мстителя, которому фалладжи оторвали ноги: он ползал кругами по площади. Тавнос подошел к нему и вынул у него из груди силовой камень. Судьба же оператора оставалась неизвестной, во всяком случае поблизости его, живого или мертвого, не было.
В конце концов они вышли к докам. Набережные были пусты, как и улицы города. На воде покачивались лодки нападавших. Ашнод указала на самую маленькую:
– Эта подойдет, садитесь.
– Нам нужно на восток, – тихо сказала Кайла. Ашнод отрицательно покачала головой:
– На восток вам нельзя. Войска Мишры будут по пятам преследовать беженцев, отправившихся в том направлении. Ближайшие две недели они не оставят их в цокое – будут кое-кого искать. И этот кое-кто – вы, – сказала она Кайле. Повернувшись к Тавносу, она продолжила: – И ты. И всякий, кто как-либо связан с Урзой. Поэтому вам сначала нужно добраться до устья реки, до побережья, и только после этого двигаться на восток.
Тавнос помог Кайле сесть в лодчонку. Королева Кроога забилась в дальний конец и плотно закуталась в плащ. Тавнос повернулся к Ашнод.
– Ты знала, что они нападут? – спросил он. – Я имею в виду, что все произойдет именно сегодня?
Ашнод покачала головой:
– Предположим, что знала, и предположим, что я сказала тебе об этом. Ты бы мне поверил? Вот то-то. А теперь послушай – я выполнила свое обещание. Прощай.
Она бережно обхватила руками посох, как будто Тавнос собирался отнять его.
– Они все равно постараются убить тебя, – сказал подмастерье.
– Теперь моя жизнь в гораздо меньшей опасности, можешь мне поверить, – ответила она. – А если я найду Мишру, то вообще все будет в порядке. А ты ухаживай за ее величеством. Ты и правда думаешь, что она носит Мишриного выродка?
– Не знаю, – тихо сказал Тавнос. – Думаю, что она и сама точно не знает,
Ашнод покачала головой:
– Все играешь в младенца! Даже когда мам-наседок отправили на бойню. Когда-нибудь твоя патологическая верность доведет тебя до беды, и, боюсь, даже я не смогу тебе помочь. Удачи, малыш!
На миг – Кайла едва поняла, что происходит – рыжеволосая женщина прильнула губами к его губам. После чего подмигнула подмастерью и, махнув рукой, исчезла в отсветах пожара.
Тавнос смотрел ей вслед, пока ее окончательно не скрыл дым. Затем он взял длинный шест и оттолкнул лодку от пристани.
Уносимые течением, подмастерье и королева провожали взглядом горящий город, а когда пожарище скрылось за холмами, они не могли отвести глаз от поднимающегося до неба дыма. Остаток дня, как и два последующих, они провели в молчании, доверившись неспешному течению реки. Неизбывное чувство вины и боль утраты тяжким грузом лежали на душе каждого.

Глава 16: Передышка

Почти месяц Урза добирался до развалин Кроога. Сначала они с лейтенантом Шараманом выбирались из пустыни, затем, возглавив сражающиеся на Полосе мечей иотийские войска, организовывали перегруппировку и отступление на юг. Под ударами фалладжи пала Полоса мечей, а за ней и большая часть северной Иотии. Впрочем, в тех землях и так не осталось ничего, за что можно было бы сражаться, да и армию там нечем было кормить.
Фалладжи изредка нападали на фланги, что не сильно беспокоили иотийцев. Когда войска Урзы стали лагерем в двух днях пути от Кроога, который теперь являлся вражеской территорией, принц-консорт, ставший в отсутствие королевы правителем Иотии, отправился на трех орнитоптерах осмотреть разоренную столицу.
Мишра, которого иотийцы называли теперь не иначе как «Кроогский мясник», покинул город, от которого, впрочем, мало что осталось. Массивные стены сохранились в неприкосновенности, но ворота сорвали с петель и спалили. В городе все было сожжено, а то, что не сгорело, – раздавлено гусеницами механических драконов. После штурма в течение трех дней шел дождь из пыли и пепла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164