ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Мойше передал деньги Ривке. Охранник фыркнул, а он нагнулся, чтобы обнять Рейвена.
— Ты знаешь, где мы находимся? — спросил он сына.
— В Палестине, разумеется, — насмешливо ответил Рейвен, удивляясь, что это с отцом.
— Не просто в Палестине — в Иерусалиме, — сказал Мойше.
Охранник снова фыркнул, на этот раз — увидев, как удивленно распахнулись глаза Рейвена. Он сказал только:
— А теперь все уходим.
Короткие ножки мальчика едва поспевали за широкими шагами охранника, выводившего их на улицу. Мойше взял Рейвена за руку, чтобы помочь сыну не отставать.
«Как странно, — думал он, — держать Рейвена одной рукой и автомат „стэна“ другой». Он хотел бороться с ящерами с тех пор, как они в Польше сделали его обманщиком. Он боролся с ними как врач и как журналист. Теперь он взял в руки оружие. Мордехай Анелевич убеждал его. что это не лучшее для него оружие, но все же это лучше, чем ничего.
— Здесь.
Охранник отодвинул дверной засов. Двери и засов выглядели так, как будто могли выстоять против всего, кроме танка. Охранник буркнул что-то невнятное, отодвигая мощные створки лишь настолько, чтобы Мойше и его семья смогли протиснуться в щель. Как только они оказались на улице, он сказал:
— Желаю удачи.
Дверь за ними закрылась.
Лязг засова, возвращающегося на место, прозвучал финальным аккордом.
Мойше посмотрел вокруг. Быть в Иерусалиме и не осмотреться казалось грехом. Вокруг царил хаос. Прежде он видел такое в Варшаве. В Лондоне хаоса было меньше: англичане подвергались бомбежкам задолго до того, как он прибыл туда, и научились справляться с этим, как умели… и во всяком случае они были гораздо более флегматичными, чем поляки, или евреи, или арабы.
Семья Русецких прошла пару кварталов. Затем кто-то заорал на них:
— Прочь с улицы, дураки!
Только когда Мойше добежал до арки, он понял, что кричали на английском, а не на идиш или иврите. Солдат, одетый в хаки, вопреки собственному совету, стрелял по самолетам ящеров над головой.
— Он не сможет их сбить, папа, — серьезно сказал Рейвен: за свою короткую жизнь он уже стал специалистом по воздушным налетам. — Он не знает этого?
— Знает, конечно, — ответил Мойше. — И все равно он старается, потому что он смелый.
Бомбы падали, но не очень близко: война обострила слух Мойше. Он слышал резкий свист в небе, затем снова взрывы. Стена, к которой он прислонился, сотрясалась.
— Это не бомбы, папа, — воскликнул Рейвен — да, теперь он стал знатоком в подобных вещах. — Это артиллерия.
— Ты снова прав, — сказал Мойше.
Если ящеры обстреливают Иерусалим артиллерийским огнем, значит, они недалеко. Ему захотелось убежать из города, но как? Куда надо идти?
Ударила новая волна снарядов, на этот раз ближе к ним, в воздухе свистели осколки. Дом напротив превратился вдруг в кучу щебня. Арабская женщина с покрывалом на лице, платком на голове и в платье до земли выскочила из двери соседнего дома и побежала в поисках нового убежища, словно жук, прятавшийся под камнем, который затем потревожили. Всего в нескольких метрах от нее в землю ударил снаряд. После этого она уже не могла бежать. Она лежала, корчилась и кричала.
— Она тяжело ранена, — сказал Рейвен пугающим тоном знатока.
Мойше подбежал к ней. Он понимал, что без лекарств и инструментов мало чем может помочь.
— Осторожнее! — закричала вслед ему Ривка.
Он кивнул, но усмехнулся про себя. Как он может быть здесь осторожным! Это зависело от снарядов, а не от него.
Женщина лежала в луже крови. Она причитала по-арабски, которого Мойше не понимал. Он сказал ей, что он врач — студент-медик звучало бы не слишком убедительно, — на немецком, идиш, польском и английском. Она не понимала ни одного языка. Когда он попытался оторвать кусок ткани от платья, чтобы забинтовать рану высоко на ноге, она стала отбиваться, будто подумала, что он собирается изнасиловать ее прямо здесь. Может быть, она и в самом деле думала так.
Подошел мужчина-араб.
— Что ты тут делаешь, еврей? — спросил он на плохом иврите, затем повторил на ужасном английском.
— Я — доктор. Я стараюсь помочь ей, — ответил Мойше также на двух языках.
Мужчина перевел его слова на быстрый, как огонь, арабский язык. Посредине его речи женщина перестала сопротивляться. Но не потому, что покорилась. Мойше схватил ее за запястье. Пульса не было. Когда он отпустил ее руку и та упала, араб понял, что это означает.
— Иншаллах, — сказал он и перевел на английский: — Божья воля. Добро вам за помощь, еврейский доктор.
Поклонившись, он ушел.
Качая головой, Русецкий вернулся к своей семье. Обстрел начал стихать. Прижимаясь ближе к стенам, Мойше повел жену и сына по улицам Иерусалима. Он не знал, чего ищет. Наверное, выход из города, какое-нибудь укрытие — или краешек Стены Плача.
Но прежде чем он нашел хоть что-нибудь, в нескольких сотнях футов на улице вспыхнула перестрелка.
— Это ящеры? — воскликнула Ривка.
— Не думаю, — ответил Мойше. — Скорее, это еврейские повстанцы напали на англичан.
— Ой! — одновременно сказали Ривка и Рейвен.
Мойше печально склонил голову.
Стрельба — из винтовок, автоматов, пулеметов, временами хлопки минометов — распространялась во всех направлениях словно лесной пожар. Через пару минут семья Русецких уже пряталась в арке ворот, а повсюду вокруг свистели и отскакивали пули. Несколько британских солдат в касках, в рубашках и шортах хаки выскочили на улицу. Один заметил Мойше и его семью. Он прицелился в них и закричал:
— Не двигайтесь или будете трупами, еврейские ублюдки!
И только тут Мойше вспомнил про автомат, который лежал на земле возле него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229
— Ты знаешь, где мы находимся? — спросил он сына.
— В Палестине, разумеется, — насмешливо ответил Рейвен, удивляясь, что это с отцом.
— Не просто в Палестине — в Иерусалиме, — сказал Мойше.
Охранник снова фыркнул, на этот раз — увидев, как удивленно распахнулись глаза Рейвена. Он сказал только:
— А теперь все уходим.
Короткие ножки мальчика едва поспевали за широкими шагами охранника, выводившего их на улицу. Мойше взял Рейвена за руку, чтобы помочь сыну не отставать.
«Как странно, — думал он, — держать Рейвена одной рукой и автомат „стэна“ другой». Он хотел бороться с ящерами с тех пор, как они в Польше сделали его обманщиком. Он боролся с ними как врач и как журналист. Теперь он взял в руки оружие. Мордехай Анелевич убеждал его. что это не лучшее для него оружие, но все же это лучше, чем ничего.
— Здесь.
Охранник отодвинул дверной засов. Двери и засов выглядели так, как будто могли выстоять против всего, кроме танка. Охранник буркнул что-то невнятное, отодвигая мощные створки лишь настолько, чтобы Мойше и его семья смогли протиснуться в щель. Как только они оказались на улице, он сказал:
— Желаю удачи.
Дверь за ними закрылась.
Лязг засова, возвращающегося на место, прозвучал финальным аккордом.
Мойше посмотрел вокруг. Быть в Иерусалиме и не осмотреться казалось грехом. Вокруг царил хаос. Прежде он видел такое в Варшаве. В Лондоне хаоса было меньше: англичане подвергались бомбежкам задолго до того, как он прибыл туда, и научились справляться с этим, как умели… и во всяком случае они были гораздо более флегматичными, чем поляки, или евреи, или арабы.
Семья Русецких прошла пару кварталов. Затем кто-то заорал на них:
— Прочь с улицы, дураки!
Только когда Мойше добежал до арки, он понял, что кричали на английском, а не на идиш или иврите. Солдат, одетый в хаки, вопреки собственному совету, стрелял по самолетам ящеров над головой.
— Он не сможет их сбить, папа, — серьезно сказал Рейвен: за свою короткую жизнь он уже стал специалистом по воздушным налетам. — Он не знает этого?
— Знает, конечно, — ответил Мойше. — И все равно он старается, потому что он смелый.
Бомбы падали, но не очень близко: война обострила слух Мойше. Он слышал резкий свист в небе, затем снова взрывы. Стена, к которой он прислонился, сотрясалась.
— Это не бомбы, папа, — воскликнул Рейвен — да, теперь он стал знатоком в подобных вещах. — Это артиллерия.
— Ты снова прав, — сказал Мойше.
Если ящеры обстреливают Иерусалим артиллерийским огнем, значит, они недалеко. Ему захотелось убежать из города, но как? Куда надо идти?
Ударила новая волна снарядов, на этот раз ближе к ним, в воздухе свистели осколки. Дом напротив превратился вдруг в кучу щебня. Арабская женщина с покрывалом на лице, платком на голове и в платье до земли выскочила из двери соседнего дома и побежала в поисках нового убежища, словно жук, прятавшийся под камнем, который затем потревожили. Всего в нескольких метрах от нее в землю ударил снаряд. После этого она уже не могла бежать. Она лежала, корчилась и кричала.
— Она тяжело ранена, — сказал Рейвен пугающим тоном знатока.
Мойше подбежал к ней. Он понимал, что без лекарств и инструментов мало чем может помочь.
— Осторожнее! — закричала вслед ему Ривка.
Он кивнул, но усмехнулся про себя. Как он может быть здесь осторожным! Это зависело от снарядов, а не от него.
Женщина лежала в луже крови. Она причитала по-арабски, которого Мойше не понимал. Он сказал ей, что он врач — студент-медик звучало бы не слишком убедительно, — на немецком, идиш, польском и английском. Она не понимала ни одного языка. Когда он попытался оторвать кусок ткани от платья, чтобы забинтовать рану высоко на ноге, она стала отбиваться, будто подумала, что он собирается изнасиловать ее прямо здесь. Может быть, она и в самом деле думала так.
Подошел мужчина-араб.
— Что ты тут делаешь, еврей? — спросил он на плохом иврите, затем повторил на ужасном английском.
— Я — доктор. Я стараюсь помочь ей, — ответил Мойше также на двух языках.
Мужчина перевел его слова на быстрый, как огонь, арабский язык. Посредине его речи женщина перестала сопротивляться. Но не потому, что покорилась. Мойше схватил ее за запястье. Пульса не было. Когда он отпустил ее руку и та упала, араб понял, что это означает.
— Иншаллах, — сказал он и перевел на английский: — Божья воля. Добро вам за помощь, еврейский доктор.
Поклонившись, он ушел.
Качая головой, Русецкий вернулся к своей семье. Обстрел начал стихать. Прижимаясь ближе к стенам, Мойше повел жену и сына по улицам Иерусалима. Он не знал, чего ищет. Наверное, выход из города, какое-нибудь укрытие — или краешек Стены Плача.
Но прежде чем он нашел хоть что-нибудь, в нескольких сотнях футов на улице вспыхнула перестрелка.
— Это ящеры? — воскликнула Ривка.
— Не думаю, — ответил Мойше. — Скорее, это еврейские повстанцы напали на англичан.
— Ой! — одновременно сказали Ривка и Рейвен.
Мойше печально склонил голову.
Стрельба — из винтовок, автоматов, пулеметов, временами хлопки минометов — распространялась во всех направлениях словно лесной пожар. Через пару минут семья Русецких уже пряталась в арке ворот, а повсюду вокруг свистели и отскакивали пули. Несколько британских солдат в касках, в рубашках и шортах хаки выскочили на улицу. Один заметил Мойше и его семью. Он прицелился в них и закричал:
— Не двигайтесь или будете трупами, еврейские ублюдки!
И только тут Мойше вспомнил про автомат, который лежал на земле возле него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229