ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Несколько дней уж точно. А может быть, и недель, — ответил Ягер.
Он по-прежнему чувствовал себя на взводе и готовым к бою. Может, это последействие перестрелки, может — антидота. Вещество, заставившее биться его сердце, вероятно, ударяло и в мозг.
— Теперь мы можем отсюда уйти? — спросила Людмила. Она выглядела испуганной: возможно, антидот вызывал у нее желание бежать, а не воевать.
— Нам лучше отсюда уйти, сказал бы я, — добавил Анелевич. — Один бог знает, сколько газа попадает в нас при каждом вдохе. И если его больше, чем может переработать антидот…
— Да, — сказал Ягер, направляясь к выходу. — А когда мы выйдем, надо будет сжечь эту одежду. Мы должны сделать это сами, и мы должны мыться, мыться и мыться. Не обязательно вдохнуть газ, чтобы он вас убил. Он сделает то же самое, если попадет на кожу — медленнее, чем при вдыхании, но так же верно. Пока мы не уберем его, будем опасны для всех окружающих.
— Ничего себе, ну и зелье вы, немцы, сделали, — сказал Анелевич у него за спиной.
— Ящерам оно тоже не понравилось, — ответил Ягер.
Лидер еврейского Сопротивления буркнул что-то невнятное и замолк.
Чем ближе Ягер подходил к улице, тем ярче становился свет. В конце концов ему пришлось прикрыть веки и смотреть сквозь узкую щель между ними. Он не знал, как долго его зрачки останутся расширенными, а потому с безжалостной прагматичностью задумался, где в Лодзи он может обзавестись солнечными очками.
Он прошел мимо лежавшего у входа мертвого охранника-еврея, затем шагнул на улицу, которая, казалось, вспыхнула так, словно взорвалась бомба из взрывчатого металла. Евреям, вероятно, следует расставить посты вокруг разрушенной фабрики под тем или иным предлогом — Для того, чтобы уберечь людей от отравления.
Людмила вышла наружу и остановилась рядом. Ягер заметил ее. Он не знал, что случится дальше. Он даже не был уверен, как и предположил Анелевич, что они не вдохнули слишком много газа. Если день снова покажется темным, он может использовать еще два шприца, остававшихся в его аптечке. Для троих это составит по две трети полной дозы. Понадобится ли она? А если понадобится, будет ли ее достаточно?
Однако он знал, чего не случится наверняка. Лодзь не вспыхнет огненным шаром, как новое солнце. И ящеры не направят свой справедливый гнев на Германию — по крайней мере, по этой причине. Он не вернется в вермахт, а Людмила — в советские ВВС. Их будущее, продлится ли оно часы или десятилетия, решилось здесь.
Он улыбнулся ей. Ее глаза были почти закрыты, но она улыбнулась в ответ. Он видел это с большой ясностью.
* * * Жужжащий шум тосевитских самолетов Атвар много раз слышал в записях, но редко — в действительности. Он повернул один глаз в сторону окна своей резиденции. Вскоре он смог разглядеть, как неуклюжая, окрашенная в желтый цвет машина медленно поднимается в небо.
— Это что, последний из них? — спросил он.
— Да, благородный адмирал, на этом улетает Маршалл, представитель не-империи Соединенные Штаты, — ответил Золрааг.
— Переговоры окончены, — сказал Атвар. Это прозвучало неуверенно. — Мы находимся в состоянии мира и занимаем большие части Тосев-3.
«Неудивительно, что я говорю так неуверенно, — подумал он. — Мы добились мира, но не завоевания. Кто мог представить такое, когда мы улетали?»
— Теперь мы будем ожидать прибытия флота колонизации, благородный адмирал, — сказал Золрааг. — С его прибытием и с постоянным нахождением Расы на Тосев-3 начнется вхождение всего этого мира в Империю. Оно пройдет медленнее и с большим трудом, чем мы представляли себе до прихода сюда, но это должно быть сделано.
— Я тоже так считаю, и поэтому я согласился остановить проявление враждебности в крупных масштабах в настоящее время, — сказал Атвар.
Он повернул один глаз к Мойше Русецкому, который все еще стоял, глядя, как самолет Больших Уродов исчезает вдали. Адмирал попросил Золраага:
— Переведите ему то, что вы только что сказали, и узнайте его мнение.
— Будет исполнено, — сказал Золрааг, прежде чем переключиться с языка Расы на уродливое гортанное хрюканье, которое он использовал, разговаривая с тосевитом.
Русецкий, отвечая, выдал еще больше хрюкающих звуков. Золрааг превратил их в слова, которые можно было понять:
— Его ответ кажется мне не вполне уместным, благородный адмирал. Он выражает облегчение, что представитель Германии отбыл, не втянув Расу и тосевитов в новую войну.
— Я признаюсь, что и сам испытываю некоторое облегчение, — сказал Атвар. — После того громкого заявления, которое сделал Большой Урод и которое оказалось либо блефом, либо эффектным примером германской некомпетентности — наши аналитики по-прежнему не имеют общего мнения, — я действительно ожидал возобновления войны. Но, очевидно, тосевиты решили поступить более рационально.
Золрааг перевел это Русецкому, выслушал ответ и открыл рот от изумления.
— Он говорит, что ожидать от Германии рационального поступка — то же самое, что ожидать хорошей погоды в середине зимы: да, она может стоять день или два, но большую часть времени она вас будет разочаровывать.
— Если вы будете ожидать чего-то от тосевитов или от тосевитской погоды, то большую часть времени вы действительно проживете в разочаровании. Не надо это переводить, — прокомментировал главнокомандующий.
Русецкий смотрел на него так, что можно было подумать, что тот встревожен: Большой Урод как будто немного знал язык Расы. Атвар мысленно пожал плечами: Русецкий давно узнал его мнение о тосевитах. Он сказал:
— Скажите ему, что раньше или позже его народ придет под власть Императора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229
Он по-прежнему чувствовал себя на взводе и готовым к бою. Может, это последействие перестрелки, может — антидота. Вещество, заставившее биться его сердце, вероятно, ударяло и в мозг.
— Теперь мы можем отсюда уйти? — спросила Людмила. Она выглядела испуганной: возможно, антидот вызывал у нее желание бежать, а не воевать.
— Нам лучше отсюда уйти, сказал бы я, — добавил Анелевич. — Один бог знает, сколько газа попадает в нас при каждом вдохе. И если его больше, чем может переработать антидот…
— Да, — сказал Ягер, направляясь к выходу. — А когда мы выйдем, надо будет сжечь эту одежду. Мы должны сделать это сами, и мы должны мыться, мыться и мыться. Не обязательно вдохнуть газ, чтобы он вас убил. Он сделает то же самое, если попадет на кожу — медленнее, чем при вдыхании, но так же верно. Пока мы не уберем его, будем опасны для всех окружающих.
— Ничего себе, ну и зелье вы, немцы, сделали, — сказал Анелевич у него за спиной.
— Ящерам оно тоже не понравилось, — ответил Ягер.
Лидер еврейского Сопротивления буркнул что-то невнятное и замолк.
Чем ближе Ягер подходил к улице, тем ярче становился свет. В конце концов ему пришлось прикрыть веки и смотреть сквозь узкую щель между ними. Он не знал, как долго его зрачки останутся расширенными, а потому с безжалостной прагматичностью задумался, где в Лодзи он может обзавестись солнечными очками.
Он прошел мимо лежавшего у входа мертвого охранника-еврея, затем шагнул на улицу, которая, казалось, вспыхнула так, словно взорвалась бомба из взрывчатого металла. Евреям, вероятно, следует расставить посты вокруг разрушенной фабрики под тем или иным предлогом — Для того, чтобы уберечь людей от отравления.
Людмила вышла наружу и остановилась рядом. Ягер заметил ее. Он не знал, что случится дальше. Он даже не был уверен, как и предположил Анелевич, что они не вдохнули слишком много газа. Если день снова покажется темным, он может использовать еще два шприца, остававшихся в его аптечке. Для троих это составит по две трети полной дозы. Понадобится ли она? А если понадобится, будет ли ее достаточно?
Однако он знал, чего не случится наверняка. Лодзь не вспыхнет огненным шаром, как новое солнце. И ящеры не направят свой справедливый гнев на Германию — по крайней мере, по этой причине. Он не вернется в вермахт, а Людмила — в советские ВВС. Их будущее, продлится ли оно часы или десятилетия, решилось здесь.
Он улыбнулся ей. Ее глаза были почти закрыты, но она улыбнулась в ответ. Он видел это с большой ясностью.
* * * Жужжащий шум тосевитских самолетов Атвар много раз слышал в записях, но редко — в действительности. Он повернул один глаз в сторону окна своей резиденции. Вскоре он смог разглядеть, как неуклюжая, окрашенная в желтый цвет машина медленно поднимается в небо.
— Это что, последний из них? — спросил он.
— Да, благородный адмирал, на этом улетает Маршалл, представитель не-империи Соединенные Штаты, — ответил Золрааг.
— Переговоры окончены, — сказал Атвар. Это прозвучало неуверенно. — Мы находимся в состоянии мира и занимаем большие части Тосев-3.
«Неудивительно, что я говорю так неуверенно, — подумал он. — Мы добились мира, но не завоевания. Кто мог представить такое, когда мы улетали?»
— Теперь мы будем ожидать прибытия флота колонизации, благородный адмирал, — сказал Золрааг. — С его прибытием и с постоянным нахождением Расы на Тосев-3 начнется вхождение всего этого мира в Империю. Оно пройдет медленнее и с большим трудом, чем мы представляли себе до прихода сюда, но это должно быть сделано.
— Я тоже так считаю, и поэтому я согласился остановить проявление враждебности в крупных масштабах в настоящее время, — сказал Атвар.
Он повернул один глаз к Мойше Русецкому, который все еще стоял, глядя, как самолет Больших Уродов исчезает вдали. Адмирал попросил Золраага:
— Переведите ему то, что вы только что сказали, и узнайте его мнение.
— Будет исполнено, — сказал Золрааг, прежде чем переключиться с языка Расы на уродливое гортанное хрюканье, которое он использовал, разговаривая с тосевитом.
Русецкий, отвечая, выдал еще больше хрюкающих звуков. Золрааг превратил их в слова, которые можно было понять:
— Его ответ кажется мне не вполне уместным, благородный адмирал. Он выражает облегчение, что представитель Германии отбыл, не втянув Расу и тосевитов в новую войну.
— Я признаюсь, что и сам испытываю некоторое облегчение, — сказал Атвар. — После того громкого заявления, которое сделал Большой Урод и которое оказалось либо блефом, либо эффектным примером германской некомпетентности — наши аналитики по-прежнему не имеют общего мнения, — я действительно ожидал возобновления войны. Но, очевидно, тосевиты решили поступить более рационально.
Золрааг перевел это Русецкому, выслушал ответ и открыл рот от изумления.
— Он говорит, что ожидать от Германии рационального поступка — то же самое, что ожидать хорошей погоды в середине зимы: да, она может стоять день или два, но большую часть времени она вас будет разочаровывать.
— Если вы будете ожидать чего-то от тосевитов или от тосевитской погоды, то большую часть времени вы действительно проживете в разочаровании. Не надо это переводить, — прокомментировал главнокомандующий.
Русецкий смотрел на него так, что можно было подумать, что тот встревожен: Большой Урод как будто немного знал язык Расы. Атвар мысленно пожал плечами: Русецкий давно узнал его мнение о тосевитах. Он сказал:
— Скажите ему, что раньше или позже его народ придет под власть Императора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229