Никто — понимаешь, никто! — не смеет безнаказанно разговаривать со мной в таком топе! Этот щенок перестанет острить, когда ему всадят пулю между глаз.
Глава 20
— Ой, смотрите, он сосет!
Бонни погладила по морде усталую корову. Корова, отелившаяся на рассвете, была слишком слаба, чтобы самостоятельно подняться. Густав и Бонни подталкивали ее, поддерживали с двух сторон, пока наконец бедняжка не выпрямила подгибающиеся ноги и не принялась жевать свежескошенную траву, которую принесла Бонни.
— Густав говорит, что недели через две теленка можно будет отлучить от вымени. Чудесно! У нас снова будет молоко! — Кристин потрепала корову по шее. — Бонни, я пойду ставить тесто для хлеба.
В отличие от Бонни она не испытывала особого восторга по поводу новорожденного теленка. Ее голова была занята совсем другим — девушку тревожила растущая пропасть между ней и Баком, После приезда Гейтсов прошло три дня, и Кристин чувствовала себя все более несчастной. Бак появлялся в доме только к завтраку и к ужину, и Кристин старалась по возможности затянуть и то и другое. Каждое утро она заворачивала в салфетку свежие булочки и мясо, чтобы Бак взял их с собой на обед. Этим утром, когда он с угрюмым видом пробормотал «спасибо», даже не глядя на нее, Кристин не выдержала и вспылила:
— За что вы меня благодарите? Это ваши продукты, я не заплатила за них ни пенни.
Бак наконец посмотрел на нее. Его потеплевший взгляд скользнул по ее фигуре, словно несмело лаская, затем лицо снова стало непроницаемым. Кристин, однако, была слишком сердита, чтобы это заметить. Бак медленно покачал головой. Когда он заговорил, казалось, даже интонациями он возводил вокруг себя стену.
— Ваша работа стоит денег. Я больше не хожу в дырявых рубашках, вы готовите, а дом… дом не был таким чистым с того дня, когда я его построил. — Он отвел взгляд и нахлобучил на голову шляпу. — К ужину меня не ждите.
— Как вы только что заметили, готовить — моя работа. Так что ужин будет вас ждать… когда бы вы ни вернулись, — с усталым видом проговорила Кристин.
Бак направился к двери. Когда на веранде послышались его удаляющиеся шаги, плечи Кристин поникли. Она готова была расплакаться. Терпение и выдержка, которыми она всегда так гордилась, начали ей изменять. Девушка устало опустилась на стул, опершись локтями в столешницу. Стремление любой ценой сохранить землю, доставшуюся от дяди Ярби, больше не было ее всепоглощающей страстью. Она даже начала подумывать о том, чтобы уехать с Густавом. Они могли бы отправиться в Биллингс. Если она хоть что-то значит для Бака, он за ней приедет… рано или поздно.
— Ты его любишь?
Кристин вздрогнула. Она даже не слышала, как Бонни подошла к порогу и остановилась в дверях.
— Почему ты так решила? — Кристин встала и вытащила из-под мойки чистую тряпку.
Бойни рассмеялась и прошла в кухню.
— Вы избегаете смотреть друг на друга и почти не разговариваете. Так бывает, когда двое или очень сильно ненавидят друг друга, или любят. Вряд ли ты из-за ненависти такая грустная.
— Ты судишь по собственному опыту?
Кристин, накрыв чистой тряпкой миску с тестом, принялась убирать со стола грязные тарелки и ставить их в мойку.
— Однажды я была влюблена — или думала, что влюблена. С этим ничего не поделаешь, просто невозможно думать о чем-то другом.
— Неужели? Мне кажется, всегда можно отвлечься, если захотеть no-настоящему. Давай-ка приберем в кухне. Как назовем телочку?
— Телочка твоя, тебе и называть.
— Она принадлежит Баку. А корову я назвала Долли Мэдисон, у нее не было имени.
— Густаву кажется, что телочке очень подходит имя Андора. Кристин издала нервный смешок — и вдруг расхохоталась. Со дня своего приезда на ранчо Бонни впервые услышала ее смех.
— Оставим это на совести Густава.
— Что тут такого смешного?
— Андорой зовут жену моего брата. Она очень хорошенькая и совершенно беспомощная.
— Она вам с Густавом не нравится?
— Честно говоря, не очень.
Кристин принялась мыть посуду, а Бонни вытирала ее и ставила на место. Девушкам правилось хозяйничать вместе. У Кристин, жившей в доме брата в полной изоляции, никогда не было подруги вроде Бонни. Эти три дня они говорили, наверное, обо всем на свете, не касались лишь натянутых отношений между Кристин и Баком. Эта проблема была для Кристин слишком болезненной, чтобы обсуждать ее с новой подругой.
Кристин втайне гордилась Баком, девушка постоянно нахваливала его добротный дом и рассказывала всем и каждому, что Бак самостоятельно изготовил кое-что из мебели. Она рассказала Бонни и о том, как он заботился о беспомощном, точно дитя малое, дяде Ярби.
— Не знаю, будь па его месте Густав, хватило бы ему терпения так же ухаживать за стариком. Он не только о нем заботился, он защитил дядю Ярби от солдат, которые явились его повесить.
Слушая рассказы Кристин, Бонни в душе надеялась, что Баку хватит сообразительности понять: девушка его любит.
— Густав сказал, Тэнди поправляется. — Бонни подмела комнату и поставила веник в угол. — Они с Берни тоже стоят в карауле, сменяя друг друга. Мистер Леннинг хочет, чтобы, кроме индейцев, возле дома все время еще кто-то дежурил.
Кристин не стала объяснять, что этот вопрос уже обсуждался за обедом. Она заметила, что в последние дни Бонни слишком уж часто упоминает Имя Густава, и догадывалась, что подруге хочется побольше узнать о ее кузене.
Протирая стекла керосиновых ламп, Кристин между делом рассказала, что они с Густавом родились в миле друг от друга в один и тот же день и росли вместе, почти как близнецы. В детстве они были близкими друзьями и остались ими до сих пор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123