Разгромлена и пограничная застава в горах, командир которой являлся моим человеком.
– То есть, другими словами, являлся звеном в вашей цепочке по транзиту наркотиков?
– Да. Этот офицер пропал без вести. Найти его никто не может. Да и как найдешь его в горах?
– С вертолетов, например.
– Ты, дочка, боевиков насмотрелась. На самом деле все куда сложнее... А может, он уже где-нибудь «за речкой» сидит да к переезду в Швейцарию готовится.
– За какой речкой?
– В Афгане, значит... Короче, самое противное во всей этой истории то, что в кутерьме потерялась та партия наркотиков. Ее искали и у разбитых моджахедов, и у расстрелянных спецназовцев, и на раздолбанной в пух и прах заставе – нет нигде, как сквозь землю провалилась! Уже привлекли всех, кого только можно, даже самые слабые и ненадежные группы оппозиции, лишь бы только напасть на след этой партии!
– Так купите новую, и дело с концом!
– У кого?
– Ну хоть у кого-нибудь... Неужели в Таджикистане так трудно найти наркотики? Газеты почитаешь, так там они чуть ли не на каждом шагу...
– Я повторяю, мой поставщик убит, а где он брал наркотики, я могу только догадываться. Иринка, ты не понимаешь, что Восток – дело тонкое, Там связи нарабатываются месяцами, если не годами. Там без взаимной проверки не сделаешь и шагу. Только когда тебе начнут доверять, только тогда с тобой начнут работать. А что ты мне предлагаешь – приехать туда, найти первого попавшегося «духа» и предложить ему поставлять для меня наркотики? Да откуда он их возьмет? Что, у каждого «духа» свой собственный завод, который стоит миллионы долларов? Или свои подпольные лаборатории с классными химиками? Мы же, Иринка, получали не сырье, потому и прибыль хорошую имели. У нас был уже чистенький, отличного качества морфин. Тем более где его найти такими партиями, какие нужны нам?!
– Так что же делать, папа?
– Не знаю.
– А куда ты собирался идти?
– К тем людям, которые ждут от меня этой партии. Нужно еще раз попробовать договориться.
– А это они... приходили сегодня ко мне? – с запинкой спросила Ирина, хотя ответ знала заранее. – Ты к ним пойдешь?
– Я не знаю, кто именно был к тебе заслан. Не думаю, что кто-то из близкого окружения Мусы, скорее какие-нибудь мелкие сошки...
– Ты сказал – Мусы?
– Да, его зовут Муса Багирович Багиров. По крайней мере, именно так он всем представляется.
Уголовный авторитет, из чеченцев.
– Папа, зачем ты с ними связался? – после некоторого раздумья спросила дочь. – Ко мне сегодня приходили тоже кавказцы. Они – звери.
– Доча, пойми, куда бы я девал наркотики? Сам ходил бы продавать, что ли? Они – мои покупатели...
– У меня такое чувство, что они, конечно, покупатели, только товар – ты и твоя семья.
Тихонравов вздрогнул и, странно взглянув на дочь, тут же опустил голову. Сначала ему захотелось ответить ей как можно резче. Мол, не мальчик он, чтобы она так с ним разговаривала. Мол, сама ведь тоже любила пользоваться всеми теми благами, которые давал им наркобизнес. Мол, не тебе, дочери, судить отца и выговаривать отцу. Но, поразмыслив мгновение, он вдруг понял, что Ирина полностью права.
Да, конечно, он привык называть Мусу партнером по бизнесу, и сам Багиров при случае всегда любил подчеркивать их якобы равные отношения.
Но, как оказалось, равенство продолжается лишь до определенного момента, ведь Багиров от него, Тихонравова, не зависел ни на мгновение, ни на доллар. Ну потеряет он, к примеру, одного поставщика наркотиков – тут же найдет нового. Не в Таджикистане, так в степях Казахстана. Не морфин будет получать, так коноплю или мак. В конце концов, если совсем уж не выгорит с наркотиками, займется чем-либо иным, а возможно, что и давным-давно занимается, контролируя, к примеру, проституцию, или вывоз цветных металлов, или просто какой-нибудь из московских рынков.
Генерал «взять за жабры» чеченца не мог никак. Единственной реальной угрозой для Багирова была бы явка Тихонравова с повинной в Федеральную службу безопасности или в отдел по борьбе с организованной преступностью. Но и в таком случае самому генералу неприятностей светило бы куда больше, чем чеченцу, которого защищали бы лучшие адвокаты и который не жалел бы денег на подкуп суда и следствия. Багиров же мог держать его, Бориса Степановича, голыми руками – стоило лишь чуть-чуть нажать на болевые точки, как сегодня с Иринкой.
Да за дочь или за внучку генерал мог пойти на что угодно, это было ясно как день!
Багиров, похоже, не сомневался, что после сегодняшнего предупреждения Тихонравов зашевелится в два раза быстрее и добудет в конце концов эти проклятые наркотики хоть из-под земли. И самое печальное состояло в том, что чеченец был абсолютно прав. Другого выхода у Бориса Степановича не имелось.
Поэтому Тихонравов не стал сейчас спорить с дочерью, не стал доказывать ей, что он играет не последнюю роль в бизнесе, что он не просто пешка в игре чеченца.
Да и как, с помощью каких аргументов доказывать?
Доказать сейчас что-то он, собственно, мог единственным способом – обеспечить семье Иринки полную безопасность, отвести страшную угрозу, столь реально и неотвратимо нависшую над головами самых близких для него людей.
– Ирина, – наконец поднял голову генерал, – я сейчас еду к Багирову. Знай об этом на всякий случай. Матери ничего пока не говори, хорошо?
– Конечно.
– Ты будешь у нас ночевать?
– А как я, по-твоему, появлюсь перед Павликом в таком виде? Что я ему скажу?
– Хорошо. Жди тогда здесь моего возвращения. Попробую все уладить.
– Каким образом?
– Попрошу отсрочки.
– А если...
– Никаких «если»! – жестко сказал генерал, и в его голосе вновь появились командирские нотки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92