Это, впрочем, не касалось примадонн, которым разреш
али выпить с избранными гостями. Мэгги, разумеется, в их число не входила.

Это только начало, твердила она себе, когда, дрожа от волнения, сообщила Пе
тросу о том, что уходит из ресторана. Ей выпал шанс, который нельзя упустит
ь. Но свет надежды, блеснувший ей из приоткрывшихся райских врат, сиял нед
олго. Реальность оказалась тяжелой, изнурительной, пахнущей потом. После
длительных репетиций болело все тело, особенно ноги. По окончании трехм
есячного испытательного срока она прошла экзамен и была допущена к выст
уплениям на сцене.
Она так нервничала, что могла следить только за ритмом, больше всего на св
ете опасаясь сбиться с ноги. Перья, воткнутые в волосы, нещадно кололи кож
у над ушами, высокие каблуки выворачивали щиколотки, на них было трудно с
тоять, не то что танцевать. Тем не менее, когда она вышла на сцену после пер
ерыва, волнение улеглось, и она даже осмелилась посматривать в зал. Публи
ка состояла в основном из мужчин, которые пялились на откровенно одетых
девушек и особенно на солисток, которые были вообще в одних юбочках. Это б
ыла работа на износ. До постели Мэгги добиралась не раньше трех ночи, она е
здила на автобусе, а деньги, которые им выдавали на такси, тратила на театр
и кино. От предложений подвезти до дому, поступавших от посетителей клуб
а, она решительно отказывалась. Слишком памятно было брикстонское прикл
ючение. Она не доверяла незнакомым мужчинам.
Для Грейс Кендал, которой она аккуратно звонила или писала каждую неделю
, Мэгги придумала историю, что поступила на работу в один театр на окраине
, где ей доверяли маленькие роли, но когда та заговорила о своем желании пр
иехать и посмотреть на воспитанницу своими глазами, соврала, что уезжает
с театром на гастроли. Нет, она покажется бывшей учительнице только на сц
ене настоящего театра. Не по собственной воле танцует она полуголой в кл
убе перед пьяными мужиками. Обстоятельства вынудили. Во-первых, здесь не
плохо платят, во-вторых, эта работа худо-бедно связана с артистической пр
офессией. Вдруг в один прекрасный вечер какой-нибудь продюсер или режис
сер заметит ее и спросит: «А это что за девушка?» Ц и предложит ей что-нибу
дь стоящее.
Грейс Кендал безоговорочно верила каждому слову Мэгги. Ей не хватало воо
бражения представить себе что-нибудь иное. Хотя она много раз бывала в Ло
ндоне, ей не приходилось задерживаться там надолго, ее мышление сформиро
валось в провинции, и она не располагала и десятой долей фантазии, присущ
ей Мэгги, которая была изобретательна, как Шехерезада. Поэтому она с легк
ой душой поздравила Мэгги с тем, что ей удалось наконец начать восхожден
ие по лестнице успеха. «Теперь я могу успокоиться; не зря мы с тобой все эт
о затеяли».
«У меня все время уходит на учение, Ц уверила ее Мэгги. Ц Знаете, сколько
всего надо усвоить!»
А у Мэгги тоже с души камень свалился, когда мисс Кендал сказала ей, что за
все время ее отсутствия, то есть эти два года, Хорсфилды не предприняли ни
каких попыток разыскать свою пропавшую дочь, никуда не обращались, даже
в полицию. По их мнению, конгрегационная церковь была единственным место
м, где они могли спросить совета. До ушей мисс Кендал дошло, что они нискол
ько не опечалены случившимся, потому что давно считали свою дочь неиспра
вимой грешницей, которую никто не мог бы уберечь. И, как Понтий Пилат, пред
почли умыть руки.
Мэгги тоже ничуть не огорчилась. Родители перестали для нее существоват
ь. Слава богу, она вырвалась из тюрьмы, в которой они ее держали. Жизнь в отк
рытом всем ветрам мире с его пьянящим запахом свободы изменила ее до , неу
знаваемости. Мэгги сбросила с себя прошлую жизнь, как змеи сбрасывают ст
арую кожу. И не жалела о ней.
Через полгода после того, как Мэгги устроилась в клуб, примадонна труппы
вышла замуж и ушла со сцены, а ее место заняла новенькая, по имени Кристи. О
на уже успела поработать во многих местах. «Всюду потопталась», Ц хваст
алась она. Ей было года двадцать четыре, а выступать она начала с пятнадца
ти. Гибкая, как змея, она вытворяла настоящие чудеса, завязывалась узлом и
танцевала блестяще. «Я и в цирке работала, Ц рассказывала она, Ц меня на
зывали Резиновая леди». Увидев ее, Мэгги сразу поняла, что, если она и стан
ет хорошей актрисой, классной танцовщицей ей не быть никогда. Куда ей до К
ристи! А та, растираясь однажды полотенцем после душа, пожаловалась: «Эх, р
осточком я не вышла. Мне бы еще шесть дюймов Ц и только бы вы меня и видели.
Я бы тогда в парижском «Лидо» выступала. Но не судьба, видно».
Кристи была общительная, легко сходилась со всеми, но терпеть не могла за
давак и втируш, умела, как она выражалась, «вышибить дерьмецо» из кого уго
дно. Как-то раз одна девушка из кордебалета, пытавшаяся пролезть в солист
ки, не смогла оторвать свой зад от стула, когда прозвучала команда: «Прошу
всех на сцену!» Сиденье оказалось вымазанным бесцветным клеем, и, пытаяс
ь все же встать с места, бедняжка оставила на нем полкостюма. И потом, коне
чно, оплатила его стоимость. Спокойно поднимаясь со своего стула, Кристи
посоветовала ей: «Не высовывайся, детка. Ты еще не созрела для первого кла
сса».
Спускаясь вместе с Кристи по лестнице, Мэгги неожиданно для себя спросил
а:
Ц А ты не встречала танцовщицу по имени Пэт Лоренсон?
Ц А ты знакома с Пэт? Ц удивленно переспросила та.
Ц Да, только потеряла ее из виду. Она тоже всех называла «детками», как и т
ы.
Ц А у кого она этому научилась?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124