– Я попробую его отыскать, – неуверенно сказала я, собираясь с мужеством для того, чтобы вызвать в памяти злющий образ потомка некроманта.
Ничего у меня не вышло. Судя по всему, злобы в организме не хватило для поиска. А потом я внезапно я осознала, что не спала уже почти сутки, что огонь в груди не ощущается, и что я скоро вообще рухну без сознания. Рефлексы, вбитые темным волхвом Владимиром, спасли меня от того, чтобы окончательно пасть духом, и я поставила защитный полог, но… Вокруг меня было еще около сотни уцелевших в бою байкеров. Отчаянным усилием я дотянулась до щитов металлиста и друида, мы прикрыли ребят, столь храбро, но увы, безрассудно бросившиеся защищать честь своего собрата. Так бы мы, наверное, все и погибли, и поглотил бы нашу силу мощный некромантский амулет, если бы не Маня.
Рыжей молнией вырвалась она вперед, и я подумала, что больше никогда не загляну в ее бездонные глаза цвета сосновых иголок. Но не тут-то было! Видимо, право было начальство, когда, запустив в меня очередным фаерболом, приговаривало: «все, что нас не убивает, делает только сильнее!» Потому что Маня, совершенно проигнорировав действие сосущего жизненные силы амулета, самым преспокойным образом обвилась вокруг злобного потомка некроманта Ромуальда, державшего перед собой артефакт невиданной мощи, и принялась душить его, точно Каа бандерлога. Лицо злодея покраснело, покрылось бисеринками пота, на лбу вздулись вены… Чпок! Негодяй не выдержал давления, и лопнул.
А мы потом еще долго отмывали Маню в той самой общаге, около которой металлист оставил свой мотоцикл. Попутно я думала, что, видимо, во Всеволоде Ромуальдовиче были зачатки какой-то магии, раз он мог пользоваться активными амулетами. Мне даже показалось, что это был очень важный для нас момент. И что зря мы так опрометчиво убили потомка некроманта…
***
Очнулась я в лазарете – той самой комнате, в которой провела первую ночь в Заповеднике. Сладко-сладко потянулась, умылась… и вспомнила. Как мы громили новосибирскую контору. И стало мне не по себе.
«Теперь меня волхв точно в мышь превратит», – твердо решила я. – «Ничто меня не спасет».
Вниз я левитировала безо всякого энтузиазма. Признаться, меня посещали трусливые мысли о побеге, но потом я представила, как буду жить в общаге МГУ, умываться водицей, в которой растворена половина таблицы Менделеева, а вторая – выпала в осадок, как буду учить неразумных студиозусов тому, что им совсем в жизни не нужно…
– Уж лучше я стану грызуном, – мрачно сказала я себе, приземляясь. – Зато жить останусь в Заповеднике.
Но тут я увидела друида Макса, радостно спешащего мне навстречу, и у меня затеплилась надежда на то, что еще не все потеряно.
– Выспалась? – с самым что ни на есть счастливым видом осведомился старый друид. – Давай, позавтракай, и беги скорее, там тебя Иваныч хотел видеть. Заждался, поди уж совсем. Даже разбудить тебя хотел, а я ему не позволил.
– А мне… – замялась я, – от него не влетит? И… давайте сюда ваши хлебцы, и, если уж суждено мне превратиться в мышь, то пусть я стану ею на сытый желудок!
– Будет тебе уже сочинять-то, – укоризненно покачал головой друид. – Просто у него неприятности.
– Крупные? – вжалась я в деревянную скамью.
– Еще какие! – присвистнул дед. – Тихония знаешь?
– Это который с Валаама, что ли?
– Он самый, – кивком подтвердил старый друид. – Сбежал накануне. Да и НИИ того авиационного, в котором Димкины родители работали, не существует.
– Как это?
– Взорвано, – покачал головой дед Макс. – Недавно здесь по этому поводу Мыкола Ромуальдович ошивался.
– Видела, – мрачно ответила я. – Это все?
– Не совсем, – покачал головой дед. – Рядом с территорией НИИ обнаружены два трупа в серых костюмах, а еще в квартале к северу…
Договорить ему не удалось – завыла сирена, и мы переглянулись, и опрометью бросились из Дерева.
Везде, куда хватало глаз, расхаживали киборги.
Только было их тут не в пример больше, чем охраняло новосибирскую контору этой ночью – в десятки раз. А я уж было подумала, что старый друид преувеличивал, когда говорил, что стражей много.
«Когда же они успели у нас расплодиться, да еще в таком количестве?» – думала я. – «И, главное, почему начальство пошло на это?»
Повсюду шли бои между магами и стражами. Темные и светлые эмпаты, забыв вражду, бок о бок сражались с супостатом. Друиды оплетали врага лианами, валили на землю. Металлисты рубили их топорами, огневики жгли, водяные били мощными струями, точно из пожарного шланга. Вода, намочив супостата хорошенько, немедленно замерзала. Далее в ход шли земляные, раскалывающие ледяные статуи камнями. Я уже было собралась применить свои сногсшибательные навыки в умении вести дипломатические переговоры с элементами металла, как ко мне в голову пришла совершенно неожиданная мысль:
«Кому это выгодно?» – отрешенно подумала я, глядя, как все народонаселение Заповедника бьется с внутренним врагом. – «Кто снабжал Всеволода Ромуальдовича диковинными амулетами, способными насылать тяжелейшие формы депрессии на все живое? Почему он, не маг, мог ими пользоваться? Может, у него все же был какой-то захудалый магический ген в организме?»
Вопросы, найдя самое неподходящее время, сыпались на меня, как из рога изобилия: «Действительно ли хотели убить гениального амулетчика Ярослава, или только пытались заставить на себя работать?»
«А вдруг там не один такой Ярослав талантливый, а есть еще какой-нибудь Мирослав, и он клепает амулеты, вызывающие сильнейшую депрессию не только у людей, но и сосновых многоножек?»
«Кто стоит за всем этим?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117