В дальнейшем мне, увы, не раз пришлось убедиться в его правоте…
А к вечеру вся бюрократия была улажена. Под прикрытием молодого друида в коридоре («в крайнем случае, отобьетесь!») я написала под диктовку Оксаны Леонидовны заявление об уходе, и, попрощавшись с приунывшей секретаршей, тихонько вышла за дверь. Вот и все. Прощай, физфак! На сердце было и тяжело – ведь я столько времени провела в этих стенах, и радостно одновременно – впереди меня ждало Большое Приключение! Антон следовал за мной по пятам. «Смиты» либо затаились, либо вообще забыли о моем существовании. За время, проведенное на факультете, нам не встретился ни один.
В общежитии меня ожидал сюрприз. Даже такому не подозрительному существу бросилось в глаза, что в комнате кто-то был. И этот кто-то рылся в моих вещах. Этим «кем-то», конечно же, могла оказаться Танька. Наверняка ведь, обеспокоилась девушка моим отсутствием – никогда раньше не исчезала я без предупреждения. Скорее всего, так оно и было. Но Антон опроверг мои предположения:
– Тут работал маг, – как-то странно принюхался он. – Очень странный маг. То ли слабый, то ли… Не пойму. И, похоже, он был не один. О! У них при себе были амулеты и глушилки. И, вообще, я не могу сказать ничего определенного. Странно.
Неуверенность в его спокойных и чуть ироничных до того глазах меня насторожила.
– Почему странно?
– Я всегда отличался тем, что очень хорошо распознавал, так сказать, почерк мага.
– ?
– Составляющие компоненты магии. Сама поймешь. Не знаю, как тебе объяснить. Пойдем, осмотрим соседнюю комнату.
– Может, не стоит?
Ибо у Таньки в комнате последнюю неделю царил жуткий бардак. Как объясняла мне соседка, у нее совершенно не было настроения убираться.
Однако, Антона беспорядок не испугал. Он лишь подтвердил то, что неизвестные ему люди копались и в этой комнате тоже. И это как раз не было странным – они же не знали, где именно я жила.
– Пойдем к тебе, – нахмурился провожатый. – Проверим, все ли на месте. В смысле, не забрали ли они с собой что-то нужное.
Однако все документы, дипломы и грамоты были в целости и сохранности. Может, злодеи и забрали что-то (например, конспект по философии, ибо он отсутствовал, как класс), но только мне с этого факта было и жарко, ни холодно. Да и тот я вполне могла кому-то отдать, и позабыть об этом. И я собрала свои нехитрые пожитки – они уместились в один большой, и один штурмовой рюкзак. Написала Таньке письмо, в котором кратко сообщила, что мне спешно надо покинуть общагу в связи с новой работой. Конечно, мне было жаль, что я не могла с ней по-человечески попрощаться. Но, с другой стороны, в этом тоже были свои плюсы: я бы все равно не смогла соврать прожившей со мной бок о бок лет шесть, а то и все семь, подруге, что-нибудь убедительное. А в том, что надо соблюдать конспирацию со всеми, меня предупредили сразу же.
Самым неожиданным оказалось прощание с Марьей Дмитриевной, администраторшей этажа. Нет, отреагировала комендантша на мое появление в дверях своей комнаты вполне правильно – грозно нахмурилась и вобрала в легкие побольше воздуха для возможного ора. Но потом, узнав, что я навсегда освобождаю помещение, заквохтала, как наседка. Она даже пыталась мне вручить сдачу за месяц, но я отказалась – к чему мне теперь деньги-то? Еда у меня была (избушка со шведским столом), в гости меня друиды звали, медовухи испить на сон грядущий. Крыша над головой наличествовала, и командировочными меня обещали обеспечить в случае чего. Да и стипендия, опять же, на мой счет куда-то там капала, начиная с сегодняшнего дня. В общем, не нужна мне была сдача.
Администраторша вздохнула с явным облегчением – от сердца, видать, деньги-то отрывала. И тут же засуетилась по новой, пытаясь всучить мне банку с клубничным вареньем:
– Сама варила, экологически чистое, с огорода, – уговаривала она меня.
– А вишневого у вас, случайно, не найдется? – тут же обнаглела я.
– Вот, последняя осталась, – просветлела лицом Марья Дмитриевна. Полезла, кряхтя, под кровать. Вынырнула. Отряхнулась. – Для администратора корпуса берегла. Но что с тобой поделаешь, забирай!
Так я покинула сие гостеприимное место. И, поручив Антону тащить тяжелый рюкзак, легко вскинула себе на плечи штурмовой. В путь!
***
Так началась моя новая жизнь. И я не могу сказать, что мне пришлось легко. Весь мой день оказался расписан до последней минуты. Единственное, что мне удалось выбить – так это дополнительное время для сна. Точнее, не время – его и так не хватало. Но, узнав, что я люблю поспать, друиды внесли корректировку в мою избушку, и та стала каким-то хитрым образом влиять на восстановительные процессы в моем организме. Даже больше – за ночь дневные знания утрясались, упорядочивались в моей голове, и обучение шло куда скорее, чем могло бы. А большего мне и не требовалось.
Мой новый дом был совершенством – от и до. От ступенек до шишки на крыше. Избушка (она по сути дела была той же сосной) врастала корнями в землю по букве «Г». Взойдя по ступенькам, я попадала на плетеное крылечко, а оттуда – в крошечную прихожую, из которой было всего три выхода – в жилое помещение и подсобное. Третий вел на улицу.
Жилая горница была донельзя уютной – видимо, была призвана комфортом компенсировать синяки, шишки и моральное неудовлетворение по поводу собственной непроходимой тупости. Пол был покрыт ковром из мягчайшего серого мха. Разумеется, ни о каких мошках и муравьях, спутниках обычного лесного мха, и речи не шло. Мебели у меня было совсем немного – кровать, уютное кресло (не иначе как Борис Иванович друидам проболтался о моих пристрастиях) и шкаф-купе, где поместились мои нехитрые пожитки, да полка с книжками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117