Мне только кажется, или нелюбитель сотрясать воздух стал куда более разговорчивым?
Я подумала, что ничего не теряю, если меня кто-то согреет. И протянула Илье руки. Металлист усмехнулся, сжал мои конечности. Стало теплее.
– Интересно, чего такого раскопали ее родители? – заговорил он.
– Так ты думаешь, что это была подстроенная авария?
– А ты как думаешь? – вопросом на вопрос отозвался он.
Я хотела было отстраниться, но передумала. В самом деле, сколько можно? Или с ним, пусть даже временно. Или порознь. Точка.
Хорошо. Вот тебе мои «бесценные» соображения:
– А может, родители ей что-нибудь успели передать? И за ней началась охота? Еще тогда, на Воробьевых горах. Но почему она тогда прекратилась? Кстати… Что ты думаешь по поводу ее риэлтора? Тебе он никого, часом, не напоминает?
– Нет.
– Совсем нет?
– В другом смысле нет. Я его просто знаю.
Вот так!
– Откуда?
– Он одно время работал с моим новосибирским боссом.
Пять баллов!
– А раньше сказать не мог?
– Нет. До взрыва в квартире не мог.
Я закатила очи к потолку вокзала. Боже!
– Хорошо. Я бы мог. Если бы ты, сосновая душа, смогла бы себя повести, так, как будто ты на моей стороне шпионишь против своего ненаглядного начальства. Скажи честно, ты смогла бы сыграть эту роль?
Нет. Не смогла бы. Но…
– С друзьями так не поступают! Вот!
– А как с ними поступают?
– Берегут их нежную психику и ранимую душу, – насколько можно ехидно, отозвалась я.
Металлист молча смотрел на меня.
Открыл рот. Передумал. Подумал. Снова открыл:
– Иногда бывают обстоятельства, при которых приходится поступать иначе, – сказал. – Поверь.
Хорошо. Как говорила одна известная на всю Америку (и не только) тетка, жившая во время войны Севера и Юга, «я подумаю над этим завтра».
Тем паче, что оставались еще и другие, не менее насущные проблемы… Жаль, что мы этого Тимофея Батьковича силой не задержали…
– А может, Танькину сумку пошмонать насчет какого-нибудь компромата? – с сомнением произнесла я. – Вдруг что-нибудь, да отыщется?
– А что сдерживает? Морально-этические соображения? Учись, студент, пока я жив!
С этими словами хитро улыбающийся пройдоха приподнял сумку подруги в воздух при помощи телекинеза, перевернул, и на каменный пол посыпалось заветное содержимое. Спавший напротив места преступления бомж приоткрыл глаз. Металлист показал ему кулак. Бомж слился с полом. Мы принялись складывать упавшие вещи обратно.
Ничего подозрительного сумка в себе не таила – паспорт, бумажки всякие на квартиру, Димкины документы, косметика опять же, чудом уцелевшее после соприкосновения с полом зеркальце. Исключение составляла флеш-карта, да и то потому, что ее невозможно было сразу же просмотреть. А так хотелось! Правда, она могли в себе нести совершенно невинную информацию, что, учитывая компьютерный род занятий подруги, было вероятнее всего, но проверить их стоило.
Я уже было расстроилась, когда металлист, довольно улыбаясь, достал свой неразлучный наладонник, и вставил в него флешку.
А я наконец-то вспомнила, кого мне напоминает невнятный риэлтор. Но нет, это невозможно!
– Абсолютно бредовая мысль, – подтвердил мои опасения по части невозможности посвященный в мои подозрения металлист, не отрывая взгляда от экрана. – Тихоний, Тимофей и «агенты Смиты»? Да ни за что!
– Но почему? – удивилась такому огульному отрицанию я.
В голове снова закопошилась мысль о шпионстве металлиста.
– Потому что до моего перевода в Заповедник роль «Смитов» в новосибирской конторе выполнял Тимофей. Батькович, как ты выражаешься.
– Так, может быть, он переехал в Екатеринбург, а те заняли его место?
Металлист с сомнением посмотрел на меня:
– Тихоний находится под наблюдением Терентия. Я надеюсь, его-то ты не подозреваешь?
Я покачала головой. Ни за что. Знаю, что он – «хороший». И все тут.
– Хорошо, я подумаю над этим вопросом, – сказал Илья. – А теперь… Смотри, что я добыл!
– Что же? – не смогла не улыбнуться я, настолько гордым, хвастливым и довольным было Илюхино лицо.
– Давай, посмотрю, – вырвала я у него наладонник.
Как я поняла из прочитанного, у местной авиакомпании недавно встал вопрос о новой территории для испытательного полигона. И, что самое странное в этой истории, под полигон отвели не ровные участки земной поверхности, которых в округе имелось в изобилии, но изрядно изрытый горняками участок – заброшенные штольни и рудники. Это показалось более, чем странным, и экологический надзор принялся копать в этом направлении. Зря, как оказалось.
– Интересно, что такого в старых рудничных отвалах? – изумился металлист. – Там, поди, и перекрытия давно сгнили, и земля осела.
– А где не осела, то еще осядет, – поддакнула я. – И уж самолеты там всяко будет невозможно испытывать…
– Но чем-то она их прельстила, – пожал плечами металлист.
– Земля-то? – переспросила я. – Вот и начальство наше о земле беспокоилось…
– Ты о чем? – пристально уставился на меня компаньон.
– Да перед самой отправкой на изнанку ко мне заходил Борис Иванович, и что-то такое говорил… – замялась я, подыскивая слова.
– О чем? – вцепился в меня железной хваткой металлист.
– Пусти! – выдернула я руку. – Больно же! О том, что… Короче, я так поняла, что кому-то наш Заповедник приглянулся. Но я, впрочем, не уверена…
Не услышав ответа товарища, я замолчала.
Металлист с непонятной усмешкой смотрел на меня.
– Ты знал!
– С самого начала.
Я не ответила. Поднялась. Боже! Ну какая я была дура! Сделала шаг, еще не зная, куда пойду. О! Танька! Вдруг она не спит?
Та и впрямь, начала просыпаться. Завозилась, широко распахнула сонные глаза, спросила, который час, и получив ответ «еще только полпятого», отрубилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117