Правда, Арни все равно просидел всю ночь у костра, развлекая нас громким хрипом. Первую половину ночи с ним оставался я, вторую – Таро (он проснулся сам и погнал меня спать).
Потом снова был день, и было сыро, и холодно, и моросил дождь. Наши одеяла промокли, мешки весили, наверное, целую тонну. Содержимое мешка Арни мы разделили пополам. Ему вполне достаточно и простой ходьбы. Правда, Арни совсем не жаловался. Он шел тихонько, не разговаривая, глядя в землю, всецело поглощенный тем, чтобы как-то дышать.
Вот ведь здоровый человек не замечает, как дышит… Мы думаем, что это само собой разумеется. А это огромная радость, и за это мы должны быть благодарны жизни – что можем просто свободно, спокойно дышать… а не так вот хрипеть. Тьфу ты, черт! Подумал о дыхании и сразу закашлялся. Даже остановиться пришлось.
– Ребята… – сказал Таро вдруг. Мы обернулись к нему.
– Вы не видите? Нет? Значит, у меня глюки…
– Погоди, – я всмотрелся вперед. Там, между деревьями, что-то чернело.
– Это что?
– Это дом, – сказал Таро. Мы не сговариваясь, зашагали вперед. К дому. В тот момент мы даже не думали о том, что нам надо держаться подальше от людей. ПОДАЛЬШЕ! Наши номера внесены повсюду, во все черные списки, нас любой сейчас может сдать.
Мы бы, наверное, дошли до дома и тут же свернули бы в лес. Но в тот момент состояние наше было таким, что хотелось просто увидеть Дом. Человеческое жилье. Убедиться, что в мире мы не одни, что на нашей планете есть не только вот этот тянущийся без конца и края холодный убийственный лес, но и люди… жилье… тепло… еда…
Но дом не обманул нас.
Он был двухэтажный, черный, деревянный, кое-где окна выбиты и зияли пустыми глазницами. Дверь внизу тоже открыта. Тропинка к ней протоптана, но вид – ну совершенно безжизненный. И тишина. Только хрип Арни слышен.
– Идемте, парни, – сказал Таро. – Там нет никого.
Было еще рановато, но глупо терять такую возможность ночлега.
Арни сел, согнувшись, на ступеньку лестницы. Знаете, как это здорово – когда есть возможность просто присесть на что-нибудь ровное, человеческими руками сделанное. Мы с Таро отправились обследовать первый этаж.
Нет… здесь давно уже не жил никто. Пусто было в комнатах – ни мебели, ни каких-либо предметов. И стекла в каждой комнате – хоть одного да не хватает. Нас обрадовало, что в доме была печка.
Поднялись на второй этаж. Здесь нам удалось найти комнату с целыми стеклами. И жестяная печурка была в углу.
– Пошли за дровами, пока светло, – распорядился Таро. Мы оставили Арни караулить и ушли в лес. Без топора – много ли наломаешь? Все же мы носили хворост довольно долго, собрали приличную кучу. Нашли несколько довольно толстых ветвей, которые нам удалось поломать.
В самом доме тоже кое-что обнаружилось. Два стула, один из них – колченогий. Железный прут – Таро прихватил и его – все же какое-то оружие. На всякий случай. Стулом мы забаррикадировали дверь, просунув ножку в дверную ручку. И еще – железки, осколки стекол, обломки кирпичей… Ворох старых газет. Таро предложил их пустить на растопку, однако я возразил – их можно как постель использовать. Одеяла-то у нас мокрые… и вряд ли высохнут к ночи.
Таро наклонился к печке, перекладывая дрова. И вдруг вскрикнул. Я бросился к нему.
Таро тащил что-то из-под ножек… рванул изо всех сил. В руке у него была самая настоящая, явно в рабочем состоянии «Рокада». Отличный пистолет, мы все его на сборах опробовали.
– И патроны тут, посмотри. – Таро вытащил из-под печурки тщательно запаянный мешочек. Потом нагнулся, тщательно осмотрев все пространство внизу.
– Больше ничего нет, – сказал он с оттенком сожаления.
– Ну и дела, – пробормотал я. Оружие – это все-таки что-то… не знаю, смог ли бы я выстрелить в человека. Не пробовал еще ни разу. На войне, конечно, смог бы, куда денешься-то… А вот так, просто защищая свою жизнь, не знаю. Мне не хотелось стрелять. Просто приятно было знать, что у нас вот есть «Рокада». Таро сунул оружие себе за пояс, патроны – в карман.
Арни сидел на стуле и дышал. На него было жалко смотреть – глаза ввалились, между губами и носом – ярко выраженный синий треугольник. Губы тоже синие. Мы с Таро занялись растопкой. Вскоре в квадратном отверстии весело затрещал огонь. Одно из одеял мы развесили на свободном стуле перед печкой. Другие разложили на полу.
– Может, ты в уголке поспишь как-нибудь? – предложил я, подойдя к Арни.
– Не знаю… я не смогу, наверное. Мне тут, на стуле лучше.
Мы придвинули стул к стене, в угол, так, чтобы Арни мог на стену опираться. Одно из одеял было относительно сухим, мы завернули в него Арни, аккуратно, чтобы он все же не у голой стены сидел. Потом Таро разделил наши последние сухари.
– Быстро кончились, – сказал он мрачно. – Надо было экономнее.
– Ничего… – сказал Арни между хрипами, – завтра… найдем… что-нибудь… обязательно…
Похоже, он был настроен оптимистичнее всех. Неизвестно, сколько нам еще придется блуждать по лесам… летом – еще были бы грибы, ягоды… Сейчас – и думать не о чем. У нас нет шансов, кольнуло меня. Это хорошо так думать, когда планируешь, сидя после ужина в комнате – есть шансы, нет шансов… А когда понимаешь, что «нет шансов» – это вполне реальная смерть от голода… что вот этот холодный, мокрый кошмар будет еще кошмарнее, еще хуже, до тех пор, пока не станет совсем уж непереносимым, и тогда ткнешься носом в мокрые ледяные листья… Я поспешно отогнал эти мысли.
– Ничего, – сказал Таро. Мне показалось, что он думал о том же. Это Арни мог не думать о голодной смерти – у него были заботы поважнее. Выдохнул один раз – вот и хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150