Потом видит вдруг к
инжал Ц он принадлежит его отцу. Затем на доске появляется сначала серп,
а за ним и коса; он видит старого крестьянина, который косит траву на лужай
ке перед их отдаленной усадьбой. Через несколько дней мне удалось разъяс
нить последовательность этих образов. Возбужденное состояние его объя
сняется неблагоприятными семейными условиями: жестокостью и вспыльчив
остью отца, жившего не в ладах с женщинами и не знавшего никаких педагоги
ческих средств, кроме угроз; развод отца с доброй и ласковой матерью; втор
ая женитьба отца, который в один прекрасный день привел в дом молодую жен
у, «новую маму». Через несколько дней после этого и проявилась болезнь пр
инца. В прозрачные намеки превратила эти образы подавленная злоба по отн
ошению к отцу. Материалом послужили воспоминания из белирианской мифол
огии. Серпом Зевес кастрировал отца, коса и старик изображают Хроноса, мо
гучего титана, который пожрал своих детей и которому так не по-сыновнему
отомстил Зевес. Женитьба отца послужила для мальчика поводом обратить н
а него те упреки и угрозы, которые он слышал от него (игра в «избиение крес
тьян»; вещи, которых делать не следует; кинжал, которым можно убить). Здесь
в сознание проникают давно оттесненные воспоминания и их оставшиеся бе
ссознательными слезы: они проскальзывают по обходным путям под маской м
нимо бессмысленных образов. Одержимый маниакальной жаждой власти и уби
йств тех, кто кажется ему «отъявленными мерзавцами», юный принц Дарт Вей
ньет считает себя абсолютно нормальным, а между тем личность его глубоко
искажена. Я бы сказал, что он намного опаснее своих братьев, страдающих вс
его лишь различными степенями некоторых нервных расстройств…
Подлинный отрывок из объем
ного, полного странных сентенций труда младшего придворного доктора Зи
кмунда Фрейда «Мозговедение принцев дома Вейньет», проливающего свет н
а то, насколько он сам был тяжело болен

ГЛАВА ВТОРАЯ
В ней много говорится об отъявленных мерзавцах, а также вспоминается пре
красная пора детства и не слишком прекрасная пора преступной юности

Пока я летел в пропасть, перед моим мысленным взором в одно мгновение про
неслась вся моя жизнь. Говорят, так бывает, когда находишься на краю гибел
и. Мысли твои вдруг растягиваются, словно какая-нибудь приторная восточ
ная сладость Ц и прошлое предстает зримым и ясным настолько, будто ты пр
оживаешь всю жизнь заново. Взлеты и падения, неблаговидные поступки, вел
икие свершения. Ты ощущаешь стыд и гордость, тебя обуревает необыкновенн
ое возбуждение и убаюкивает стремительно надвигающийся вечный покой.
Я вспомнил детство. Шумные королевские пиры, где придворные и гости двор
а, перепиваясь, валились под стол. Суровые наставления отца, его бешеный х
охот и неуемную ярость. Ласку и любовь так рано ушедшей из жизни матери.
Ее совершенный образ всегда напоминает мне о том, что женщина Ц создани
е почти идеальное. Если бы некоторые дамы впоследствии не дали мне понят
ь, что в женщине имеется великое множество изъянов и Создатель, наверное,
пребывал в глубоком творческом кризисе, когда создавал женщину именно т
акой, наверное, я и по сию пору был бы очарован этими во многом парадоксаль
ными и непростыми существами.
Единственным недостатком моей матери, по словам тех, кому выпало счастье
знать ее при жизни, была ее крайняя нетерпимость к людям, совершающим нед
остойные поступки. Раз она, например, ударила герцога Бевиньи бронзовым
подносом только за то, что во время трапезы он вытирал жирные ладони о кра
й шелковой скатерти. Если подумать, ну что такого страшного Ц немного за
пачкал королевскую собственность, но моя мать просто не могла вынести по
добного поведения, потому что была особой самых благородных кровей и уто
нченного воспитания. Поднос этот с запечатленным на нем профилем герцог
а, поговаривают, стал его личной реликвией и хранится по сей день в Вейгар
де…
Отрочество. Дни, проведенные в душных учебных классах, бесконечные трени
ровки («истинное фехтовальное мастерство дается только тому, кто трудит
ся до изнеможения», Ц говаривал Габриэль Савиньи), озорные выходки и пра
здные шатания по столице Центрального королевства Ц Мэндому.
Иногда я сбегал с занятий только для того, чтобы с компанией простых по кр
ови бездельников Ц моих приятелей Ц отправиться за северный торговый
тракт. Там мы, сидя на бревнах на заброшенной лесопилке, играли в карты и к
ости, рассказывали смешные истории и планировали набеги на окрестные са
ды и огороды. А потом, в ожидании наступления вечера, отправлялись на цент
ральный рынок Ц таскать у торговцев семечки и соленые огурцы.
Развлечения наши были весьма далеки от совершенства. Порой мне даже быва
ет стыдно, когда я вспоминаю, что мы вытворяли. Озорничали иногда довольн
о жестоко, доводя мирных граждан Мэндома до исступления.
Например, били стекла в богатых домах, а мозаичные витражи были в те време
на очень и очень дороги. Впрочем, и сейчас они тоже не дешевы. Цветные стек
ляшки были нужны нам, чтобы смотреть через них на мир (в красном, синем и зе
леном цвете он выглядел куда интереснее), да еще играть в расшибалочку. Я п
очти все время выигрывал, и в конце концов у меня набралось столько цветн
ых стеклышек, что при желании ими можно было остеклить весь фамильный за
мок. Я же предпочел раздарить их ребятам помладше, благодарности их не бы
ло предела.
Еще мы швырялись камнями в мойщиков стекол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23