Беднягам было сложно удержат
ься на верхотуре под целым градом тяжелых снарядов. Выронив ведро и тряп
ку, они шлепались на мостовую, сопровождаемые нашим радостным смехом.
Мы регулярно клали свежий навоз на пороги домов, где жили самые суровые с
толичные граждане. Ох и отчаянно они ругались, наступив рано поутру начи
щенным до блеска сапогом в благоухающую кучу.
У нас были собственные маскарадные костюмы, составленные по большей час
ти из украденного белья, которое ничего не подозревавшие хозяйки развеш
ивали сушиться на солнышке. Мои приятели любили щеголять в цветастых тру
сах поверх штанов, дамских панталонах и розовых нижних юбках с узорными
рюшками.
Частенько мы устраивали сражения, бились на деревянных мечах и палках, в
оображая себя настоящими воинами. Я неизменно верховодил. Уже тогда я по
лучал регулярные уроки фехтовального мастерства у Габриэля Савиньи и м
ог одержать победу над любым из сверстников. Я вел своих приятелей в бой, и
мы всегда разбивали врага Ц плохо организованных и не обученных владен
ию оружием мальчишек с соседней улицы.
Раз у них, правда, тоже объявился лидер Ц крепкий паренек с красным угрев
атым лицом. Благодаря его командованию они атаковали нас несколько раз в
полне успешно. Но в его жилах не текла королевская кровь Ц он был сыном ст
арьевщика. И смелость крепыш сохранил лишь до тех пор, пока я не ткнул его
однажды деревянным мечом под дых и не пригрозил, что ему не поздоровится,
если он посмеет еще хотя бы раз выступить против меня. С тех пор он вел себ
я ниже воды, тише травы. Ну или наоборот… А потом принял верное решение и п
римкнул к нашему отряду.
Я ощущал, что действительно счастлив, когда неприятель бежит, а в нашей вл
асти оказывается очередной переулок города. С моими восторженными чувс
твами совершенно не считались жители Мэндома Ц их наши игрища буквальн
о выводили из себя, в особенности если сражение разворачивалось далеко з
а полночь. Вели мы себя слишком шумно и никому не давали спать. Пару раз ме
ня даже окатили помоями. А «вояк» из моей армии таскали за уши, отвешивали
им подзатыльники, давали пинки. Подобные унижения вызывали во мне жгучую
ярость и желание отомстить за поруганную честь моего маленького воинст
ва.
Отрочество мое было временем вполне беспечным, но наполненным высоким с
мыслом Ц оно олицетворяет для меня сейчас вхождение во взрослую жизнь.
Именно тогда ко мне пришло осознание того, кто Я такой и как мне следует ве
сти себя с окружающими простыми людьми.
Юность. Пора бурного веселья Ц светлого эля и девичьих объятий. Пожалуй,
элем тогда я увлекался чрезмерно, да и красоток, побывавших в моей постел
и, было не сосчитать. Если уж говорить откровенно, то в постели милые крошк
и оказывались весьма нечасто. Зато они бывали у меня в открытом поле, в лес
у за торговым трактом (на тех самых бревнах, где мы когда-то играли с прият
елями в карты и кости), на лестнице одного старого дома (замок на двери был
сбит, здесь давным-давно никто не жил), на многочисленных чердаках, за зам
ковой кузницей (ах, Грета, светловолосая дочка герцогини Гадсмита, где ты
сейчас?), на крыше кузницы, когда темнело, и даже в самой кузнице, если там от
сутствовал кузнец Ц здоровенный глухонемой мужик по имени Герасим.
Кузнец умел говорить только два слова: «Поддай жару!» Люди болтали про не
го, что, дескать, когда-то давно Герасим утопил собачку. Я же всегда был уве
рен, что это неправда. Народ любит придумывать всякие истории про тех, кто
вызывает у них неуютное чувство. О Герасиме же всем вокруг так и хотелось
присочинить какую-нибудь байку, потому что физиономия у него была самая
что ни на есть зверская.
Именно тогда, в юности, я впервые почувствовал в себе склонность к борьбе
за справедливость и убийству отъявленных мерзавцев. И, надо сказать, вес
ьма преуспел в этом важном, принципиальном для меня деле.
В общем, юность моя, так же как и отрочество, была временем в высшей степен
и счастливым… За многими простыми радостями, такими, как светлый эль, дев
ичьи объятия и убийства отъявленных мерзавцев, я и сам не заметил, как про
изошло мое становление, укрепился мой характер и закалился дух.
Черный период жизни. Смерть отца. Я лишен наследства, изгнан Фаиром из Цен
трального королевства, живу прихлебателем при дворе родных братьев. Уча
сть бедного родственника начинает меня все сильнее тяготить. Наконец, я
прихожу к мысли, что подобное существование неприемлемо для принца кров
и, и отправляюсь искать лучшую долю…
Торговый тракт Гадсмита. Я мчусь на вороном скакуне к купеческому обозу,
а позади, обнажив мечи, несутся во весь опор головорезы из моей шайки. Эх и
лихое было время! Я вел себя так, словно искал смерти. А все потому, что на ка
кое-то время утратил себя самого. Не найдя места в изменчивом мире, я, риск
овал каждый день головой и тем не менее оставался в живых. Наверное, высши
е силы берегли меня для великих дел, со мной была моя удача и мое предназна
чение, моя значимость для судьбы великой Белирии.
А вот разбойники из моей шайки почему-то, напротив, гибли толпами. Нередко
после очередного набега от отряда оставалось не больше десяти человек.
Правда, шайка моя вскоре пополнялась, но вечно так продолжаться не могло.
Благодаря Ц высокой смертности среди моих людей я довольно быстро снис
кал дурную славу. Многие, например, считали, что я вовсе и не человек. Навер
ное, всему виной была моя необыкновенная удача, то, что я был практически н
еуязвим, чудесным образом избегая любой смертельной опасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23