И в этом дыхании была боль.
– О-о-о-ой, – протянул голос. И голос был знаком.
И тогда Андрей, скинув оцепенение, в два шага обогнул стол и увидел, что на смятом завернутом ковре, возле черной в черноте дыры в полу, лежит нечто черное – лежит человек, лежит его отчим. Глаза Андрея каким-то образом получили способность видеть в почти полной темноте – либо узнавание отчима позволило воображению увидеть невидимое: отчим лежал на боку, протянув вперед правую руку и стараясь двинуться, подняться, встать…
– Сергей Серафимович? – прошептал Андрей, даже сейчас понимая, что полицейский не должен его услышать. – Что с вами?
Он присел на корточки, дотронулся до плеча – Сергей Серафимович был в распахнутом халате, из-под которого видна была пятнистая сорочка – в кровавых пятнах. Пальцы Андрея натолкнулись на горячую липкую кровь.
– А-а-а… – Сергей Серафимович начал слово, но ему не хватило воздуха, и он захрипел. Теперь Андрей видел лицо, которое отчим пытался обратить к нему. Андрей подвел руку под горячий затылок отчима и приподнял голову.
– Вы ранены? Вам плохо… я сейчас позову доктора.
– А-а-а-ндрюша, как хорошо, что ты… Молчи, только молчи, Андрей…
Андрей поддерживал голову отчима, и это помогало тому говорить.
– Какое число? – спросил отчим.
– Десятое октября.
– Правильно… хорошо… я ушел… а ты успел…
– Вы потерпите. Там внизу полицейский, я его пошлю за врачом.
– Я велю тебе… я приказываю… нельзя. Слушай.
– Я здесь. – Андрей сказал это, потому что отчим замолчал. Он дышал часто-часто, как загнанная собака.
– Где Глаша?
– Она в больнице.
– Они нашли ее?..
– Она вне опасности, я говорил с ней.
– Ты должен заботиться о ней. Она все расскажет. Верь ей, как себе. Говори…
– Что?
Отчим молчал. Словно собирался с мыслями.
– Я живучий, – сказал он вдруг громко. – Они думали – все. Главное – возьми…
Рука отчима шевельнулась – он старался поднять ее и передать Андрею то, что было зажато в пальцах.
– Возьми… это главное.
Портсигар, который Андрей взял из разжавшихся пальцев отчима, был такой же, как тот, что он получил от Глаши.
– Спрячь… я приказываю… спрячь. Ты должен подчиняться мне. Это твое спасение. Это спасение всех нас.
Андрей понял, что кровь сочится из-под плеча отчима, и хотел найти что-нибудь, чтобы перевязать старика, но тот, словно умел читать мысли, воспротивился.
– Это вторично, – сказал он. – Это пустяки. Я знаю хирургию. Меня не спасти. Слишком много крови – легкие… печень… я вижу, как умирает эта глупая оболочка. Смешно?.. смешно… Ты спрятал?
– Да, – сказал Андрей. Ему некуда было спрятать портсигар. Он держал его в свободной руке.
– Теперь открой сейф.
– Потом, – решительно сказал Андрей. – Сейчас важнее вы.
– Они ни в коем случае не должны найти сейф. Ты поймешь все, когда прочтешь письмо. Это моя последняя воля.
Голос отчима окреп, будто все остатки жизненной силы он вложил в него. Голос гипнотизировал.
– Ты помнишь, где ключи? – спросил отчим. – Отпусти меня. Возьми ключи. Скорее. Никто, кроме тебя, не должен успеть.
Андрей не мог опустить голову отчима на ковер, но, на счастье, рядом стояло кресло: Андрей положил на пол портсигар, рванул на себя подушку с кресла и подсунул ее под голову отчиму.
– Портсигар, – сказал отчим тихо, – ты забыл его.
Андрей нашарил на ковре портсигар, послушно положил в карман брюк. Потом подошел к письменному столу. Он чувствовал, как отчим неотрывно глядит ему в спину.
– До отказа, – приказал отчим.
Андрей вытащил ящик письменного стола и откинул крышку потайного отделения. Звякнули ключи.
– Нашел?.. Хорошо… – Отчим закашлялся. Андрей кинулся к нему, отчим поднял руку, отгоняя Андрея к сейфу. В углу рта отчима показалась струйка крови. Глаза отчима как будто светились во тьме, и Андрей, подчиняясь их безмолвному приказу, нащупал на раме портрета выпуклость, картина щелкнула и отошла от стены.
– Три раза… против часовой… – прохрипел отчим.
– Знаю, – сказал Андрей. Он спешил скорее выполнить приказ отчима, чтобы потом вызвать врача, чтобы отвезти его в больницу. Если все сделать быстро, то его успеют спасти…
– На верхней полке, – сказал Сергей Серафимович. – Письмо тебе. Пакет с долларами. И второй пакет – под ним. Нашел?
– Да, все нашел.
– Не потеряй, это так важно… и никто, никогда…
Голос Сергея Серафимовича окреп.
– Слушай меня. – Голос наполнил всю комнату, от него никуда не денешься, ему нельзя перечить… – Я сейчас умру. Ты уйдешь вниз. Ты ничего не знаешь. Ничего. Пускай меня найдут другие. Уйди отсюда. Спрячь в самом надежном месте… Прости, Андрюша… ты многое не понимал… я тебя любил… Я счастлив, что ты успел.
И голос оборвался. Сразу – в небытие.
Андрей не шевельнулся, не прошло и мгновения. Но Андрей знал, окончательно и без всяких сомнений, что Сергей Серафимович умер. И в сознании остался приказ отчима. Надо уйти. Никто не должен знать об их последней встрече…
Андрей склонился над отчимом. Глаза его были открыты и застыли. Андрей поднял легкую кисть руки. Она была вся в крови. Пульса не было. И все же Андрей приложил ухо к груди отчима. Сердце не билось. Андрей ладонью закрыл отчиму веки.
Он совершал эти действия ровно, автоматически, словно в них содержался некий неписаный ритуал.
Теперь можно было спуститься, сообщить в полицию.
Нет, сначала надо спрятать письмо и документы из сейфа, потом позвать полицию. Нет, сначала вымыться, переодеться…
И тут Андрея охватил ужас.
Если полицейский почует неладное и поднимется наверх, он увидит труп Сергея Серафимовича, а рядом окровавленного Андрея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105