глаза слишком смелые, губы красивой формы, но слишком редко ему улыбаются.
Да и вообще она почти ребенок, черт побери!
Он вовсе не хочет испытывать страсть к этой юной девушке, совсем неопытной, считающей, что на жизнь можно смотреть сквозь разноцветное стекло витражей. Он вовсе не собирается спать с девочкой, которая обыгрывает его в шахматы и заставляет улыбаться своему поражению.
— У нас у всех есть пятна. — Он посмотрел на ее пальцы, теребившие ферзя. — Что у тебя на ладони?
— Что? А, шрам. Вы наверняка видели его и раньше.
— Не видел. — Он взял ее кисть и повернул ладонью вверх. Там оказалось немало шрамов. Он прикоснулся к тому, что шел по самому центру ладони. — 11орез, должно быть, был очень глубокий.
— Я работаю со стеклом. Это требует осторожности а за неловкость приходится платить. Я задумалась, и лист стекла соскользнул у меня со стола. Надо было поймать его, чтобы он не упал на пол и не разбился.
Его вдруг охватил гнев. Шрам был очень старый, так что этот случай произошел, когда она была еще совсем маленькая. Почему за ней не присматривали, почему о ней не позаботились?
— Оно могло перерезать тебе руку пополам.
Я имею дело со стеклом, — повторила она. Этот случай послужил мне хорошим уроком. Больше я никогда не отвлекалась во время работы.
Он нежно водил пальцем по шраму, чувствуя, как под ним бьется ее пульс.
Марианна с трудом сглотнула.
— Не надо этого делать. У меня от этого… ужасно странное чувство.
— Боль?
— Не совсем.
Для него это была боль — и она росла с каждой секундой. Ребенок не ответил бы ему так, как она. Она женщина — и поэтому может считаться добычей в той охоте, которую он так хорошо знает.
Господи, он ищет оправдания, чтобы ее обольстить!
Уронив ее руку, он резко встал.
— В каюте очень душно. Мы закончим партию завтра.
Она изумленно посмотрела на него:
— Здесь ни капельки не душно.
— Не просто душно — здесь нечем дышать. Мне надо пройтись по палубе. — Джордан направился к двери. — Увидимся за ужином.
Грегор прав. Если он будет держаться подальше от Марианны, эта нелепая страсть исчезнет сама собой. Все дело в том, что он с детства привык потакать своим капризам. Вот и сейчас Джордан поймал себя на мысли, что инстинктивно ищет в девушке такие качества, которые послужат ему предлогом, чтобы переспать с ней.
— У тебя довольно взволнованный вид, — заметил Грегор, подстраиваясь к его стремительным шагам. — Как Марианна?
— Не рыдает нагая на моей постели.
— Значит, мы вовремя поговорили. — Грегор явно успокоился: складки на его лбу расправились. — Наверное, ты очень хорошо себя вел. Ты всегда при этом страшно злишься. — Ты думал, если поговорить об этом открыто, проблема будет решена?
— Нет, я знал, что, когда ты поймешь, какие чувства тобой движут, ты будешь колебаться. Это было опасно — но другой вариант был еще опаснее.
Джордан криво усмехнулся:
— Потому что ты знаешь, что инстинкт велит мне разрушать?
— Нет, как раз инстинкты у тебя в полном порядке, но ты привык только брать, ничего не давая взамен. Менять привычки очень нелегко. — Он хлопнул Джордана по плечу. — Но с каждым годом твой характер меняется к лучшему.
— Спасибо, — иронично отозвался тот. — Только на этот раз не удивляйся, если привычка победит.
— Очень удивлюсь, — серьезно ответил Грегор. — И буду сильно разочарован.
Джордан посмотрел на него с досадой, раздражением и нежностью. Этот сукин сын знает, чем его пронять. Если что-то и способно остановить Джордана, так это боязнь лишиться уважения друга. Джордан улыбнулся:
— Твоя взяла, негодяй.
— А, вот ты немного и успокоился, — довольно сказал Грегор. — Пойдем полюбуемся на дельфинов. Никто не может злиться, видя, как играют дельфины.
* * *
Он наблюдает за ней. В течение всего обеда Джордан подсмеивался над Алексом, болтал с Грегором о пустяках — и наблюдал за ней. Это ужасно ее тревожило. И не то чтобы Марианна не привыкла, что он на нее смотрит. За последние две недели за шахматной доской он должен был бы запомнить каждую ее черточку, каждое выражение лица — как она запомнила его.
Но сегодня в его взгляде появилось что-то… новое. Когда обед закончился, Джордан оттолкнул стул и поднялся на ноги.
— Сегодня полнолуние и на небе нет облаков. Грегор, почему бы тебе не взять Алекса на мостик и не рассказать ему о звездах? — Он повернулся к Алексу. — У Грегора есть история про каждое созвездие на небе. Когда я был парнишкой, он, бывало, брал меня на прогулку в лес и плел свои рассказы, но море — гораздо более удачная рама для гобелена.
— Ой правда, пойдем, Грегор! — В голосе Алекса звенело возбуждение.
Грегор секунду смотрел на Джордана, а потом кивнул:
— Ненадолго. — Он повернулся к Марианне. — Хочешь пойти с нами?
— Я уверен, что Марианна устала. Я отведу ее в каюту, — сказал Джордан. — Нам надо кое-что обсудить.
Марианна изумленно уставилась на него. Они виделись всего несколько часов тому назад. Если ему надо было обсудить с ней что-то важное, почему он этого не сделал тогда?
Джордан обратился к Марианне:
— Ты пойдешь со мной?
Почти так же он спрашивал ее тогда в церкви в Таленке. Казалось, он прочел ее мысли, потому что сразу же спросил:
— Все ведь получилось не так уж плохо, правда?
Он улыбался, и Марианна, завороженная, не могла отвести взгляда от его чувственно изогнутых губ. Почему его улыбка каждый раз оказывает на нее такое магическое действие?
— Правда? — еще раз спросил Джордан.
Она ничего не ответила.
— Вы можете поговорить в другой раз, — вмешался Грегор. — Это было бы… — Но тут он увидел выражение лица Марианны, пожал плечами и встал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118