И потом — темницы сейчас вышли из моды. Теперь популярны охотничьи домики. — Он встал и направился к ней. — Скоро станет совсем тепло. Сними плащ.
Марианна не шелохнулась.
— Сними плащ, — мягко повторил он и, не дожидаясь ее согласия, стал расстегивать верхнюю пуговицу. Она вздрогнула, когда его горячие пальцы прикоснулись к пульсирующей жилке на ее шее. — Это не та преграда, которую нельзя преодолеть. — Он снял плащ с ее плеч и бросил его на глубокое кресло, стоявшее у камина. Взгляд его скользнул по свободного покроя амазонке, которая, как и вся остальная одежда, придуманная Дороти, придавала Марианне облик маленькой девочки. — И этот отвратительный наряд — тоже. Он меня только раздражает.
— Я и не собираюсь угождать вам, — вызывающе сказала она и с досадой добавила: — Все это глупости. Не знаю, чего вы надеетесь добиться, привезя меня сюда.
— Я надеюсь убедить тебя поступать разумно.
— То есть делать то, что выгодно вам! За последние три года вы этого добиться не смогли.
— Потому что Грегор пожалел бедную голубку, и его жалость оказалась удивительно заразительной. — Шагнув вперед, он распустил ленту, которая стягивала одну из ее кос. — Но теперь я от жалости избавился. Терпение и млеко человеколюбия явно оказались бесполезными. Стой спокойно! Я всегда ненавидел эти косички. — Он развязал вторую косу. — Так-то лучше. — Густые пряди светлых волос заструились у него между пальцев. — Гораздо лучше. Пока мы будем здесь, не смей их снова заплетать.
Его действия были вызывающе интимными, распущенные волосы тяжело и чувственно легли ей на плечи. Он почти не прикасался к ней, но она ощущала жар его тела и знакомый, присущий только ему запах кожи и чистого льняного белья. У нее возникло странное ощущение, словно с каждым вдохом он входит в нее, заполняя все ее существо. Поспешно отступив на шаг, она спросила:
— Где я буду спать?
Он улыбнулся:
— Где пожелаешь.
Его голос был окрашен винно-красным цветом чувственности. Так уже было однажды, вспомнила Марианна, ночью у костра, когда его голос согревал ее, пьянил, как старое вино. Но тогда ей удалось избежать опасности.
— В таком случае я желаю спать в доме Дороти в Дорчестере.
Он покачал головой:
— Невозможно. — Потом указал на ведущую наверх лестницу: — Там четыре спальни. Выбери себе одну из них, которая тебе больше понравится. Я обычно занимаю ту, что расположена в конце площадки.
Она тревожно смотрела на него.
— Ты боишься, что я возьму тебя силой? Может быть, моя слава блистательного негодяя померкнет в твоих глазах, но я не любитель изнасилований. Просто я хочу создать условия, чтобы мы были близки — очень близки. А остальное я предоставлю совершить судьбе и природе. — Он кивком головы указал на одну из дверей, выходивших в гостиную: — Твоя мастерская. Я позаботился, чтобы тут были инструменты, стекло и краска.
— Чтобы я могла изготовить для вас Окно в Поднебесье? — Марианна презрительно улыбнулась. — Что вы собираетесь делать? Стоять рядом с плеткой в руках?
— Плетки тоже вышли из моды. Я просто хотел, чтобы у тебя было, чем развлечься. Я знаю, что ты привыкла работать, и хотел сделать тебе приятное.
Она прошла через гостиную и распахнула дверь, за которой оказалась комната с низким потолком, по которому шли дубовые балки. Темно-зеленые бархатные занавеси закрывали окно. Это мрачное помещение совершенно не походило на ее мастерскую в башне.
Но в центре комнаты стоял длинный стол, а на столе было стекло, инструменты и краски.
Она почувствовала, что страшное напряжение, которое владело ею с минуты отъезда из Камбарона, немного ослабло. Спасение. Она сможет работать!
— А ты, в свою очередь, будешь развлекать меня. — Джордан указал на огромное, напоминающее трон кресло, установленное в дальнем углу. — Я знаю, что три года назад тебе не хотелось, чтобы я смотрел на твою работу, но обстоятельства изменились.
— Ничего не изменилось. — Она подошла к окну и рывком раздвинула занавески, впустив в комнату солнечный свет. Потом она направилась к столу рассмотреть инструменты. — Сидите здесь, сколько хотите, я не буду обращать на вас никакого внимания, как и тогда.
— Тогда это произошло только потому, что я вел себя как мягкосердечный дурак. Будь уверена, если бы я поступил иначе, не прошло бы и недели, как ты уже делила бы со мной постель. А может, это произошло бы уже в ту первую ночь.
Она стремительно повернулась к нему:
— Нет!
— Да.
— Вы принудили бы меня?
— Никакого принуждения не потребовалось бы.
У нее вспыхнули щеки:
— Я — не леди Карлейль, и не та… я не такая, как они!
— Да, ты не такая, как они. Ты гораздо более живая — и в этом заключается и соблазн, и удовольствие. Ты с самого начала не хуже меня понимала, что происходит между нами. — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Ты хочешь меня так же сильно, как я — тебя.
Его тон не допускал никаких сомнений, и уверенность Джордана заставила ее вдруг смутиться.
— Это неправда, — прошептала она чуть слышно.
— Это правда. — Голос у него чуть охрип. — Каждый раз, когда я был с другой женщиной, я хотел быть с тобой. Иногда я воображал, что это — ты. Разве с тобой не происходило что-то похожее? Разве ты никогда не думала, как мы…
— Нет!
— А я думаю, да. Может быть, ты себе в этом не признавалась, но разве не бывало так, что, просыпаясь среди ночи, ты ощущала…
— Я же сказала вам: нет. — Она нервно облизала губы. — Наверное, вы решили, что, если обольстите меня, я стану такой же слабой, как те женщины, и дам вам Джедалар.
— Грегор подтвердит тебе, что я всегда беру то, что хочу. Я думал, что соблазнение будет способом убедить тебя дать мне Джедалар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118