Обоняние притупляется довольно быстро. Чтобы оживить его, необходимо хорошо проветрить помещение.Он перевел взгляд на другую стену, где стояли полки, плотно уставленные рядами книг.– Ваша мама сказала, что вы любите уединяться здесь.– Да… – просто ответила Кэтлин.– Больше, чем выращивать цветы?– Это только часть целого.– А целое – это Вазаро? Она кивнула:– Мишель говорил, что это как замкнутый круг…– Мишель?– Мишель Андреас. Он жил здесь во времена Французской революции. Это был муж старшей дочери Катрин Вазаро и Франсуа Эчеле.Он приподнял брови:– Ее родители не были женаты?– Вас удивляет, что у них разные фамилии? Дело в том, что в соответствии с законом о наследовании, который существовал в семье Вазаро, имение переходило всегда к старшей дочери, но только в том случае, если она после замужества сохраняла прежнюю фамилию.– В восемнадцатом столетии такое право наследования – по женской линии – должно было быть чем-то из ряда вон выходящим, – заметил Алекс.Кэтлин улыбнулась и кивнула.– Именно Мишель создал впервые духи на основе роз, что выращивались в Вазаро. И эти духи стали пользоваться большим успехом. Говорят, все дамы при дворе Наполеона не расставались с флакончиком «La Dame». – Лицо ее снова оживилось. – Если бы вы читали дневник Катрин Вазаро… Это словно путешествие во времени. Она полюбила Мишеля как собственного сына… – Заметив снисходительную улыбку на лице Алекса, Кэтлин запнулась. – Ну вот, стоит мне заговорить на эту тему, я забываю обо всем на свете. А для человека постороннего в этом нет ничего интересного.– Отчего же! Напротив. И я поймал себя на мысли о том, какое, наверное, чувство уверенности порождает у человека знание того, сколько предков стоит за твоей спиной.– Не думайте, что это так просто. Ведь узы, связывающие родителей и детей, – это не только любовь, но еще и взаимные обязательства. Мы в ответе перед своими предками и должны думать о том, что оставим в наследство потомкам.– Мне понятно, что вы имеете в виду. – Он серьезно посмотрел на нее. – Тем более вы должны понимать, что есть люди, для которых намного легче жить, забыв о своих корнях. – Алекс поставил один флакон и достал с полки другой, подняв его к свету. – А это что?– Сирень.– Вы ее используете в своих духах? Она отрицательно покачала головой:– Для верхней ноты я использую жасмин. А средняя нота…– Ноты? Мы опять вернулись к органу.Она засмеялась:– Наверное, процесс создания духов и в самом деле в чем-то сродни написанию симфонии. Верхняя нота – это та, которую улавливают в самом начале. Затем начинает ощущаться средняя и наконец главная, – которая является основой духов. Но в действительности между собой соревнуется множество созвучий ароматов, которые покоряют вас и очаровывают… Настоящие духи раскрываются перед вами постепенно…– Подобно строю симфонии.– Да, но они не исчезают с последним аккордом. Кроме того, существует еще множество других требований, которые надо учитывать. Например, такое понятие, как резкость или нежность, которые создают образ духов.– И ваши духи соответствуют всем требованиям?– Судите сами. Вот мои «Вазаро». – Она взяла небольшую пробирку с ближайшей полки, капнула из нее на специальный материал, лежавший в коробке, и протянула белый пористый кусочек Алексу. – Мне хотелось добиться такого же особенного, неповторимого сочетания, какой отличает «Опиум», но только с другими нотами: опьяняющей свежестью полей после дождя, тонкостью благоухания лимонных деревьев и… – Она беспомощно развела руками. – Я хотела, чтобы это было – Вазаро.Он провел на некотором расстоянии от лица надушенным кусочком и вдохнул в себя воздух:– Никогда не встречал подобного аромата ни у одной женщины.Кэтлин вдруг увидела перед собой живую картину: Алекса, зарывшегося лицом в волосы какой-то женщины. Она немедленно отогнала от себя это видение.– На то и новые духи, чтобы отличаться от тех, что существовали прежде. Ну и как они вам?Он положил белый кусочек на стол.– Не могу ответить так сразу. Аромат духов очень сильно меняется в зависимости от кожи женщины. Можно?Не дожидаясь ответа, Алекс взял капельку духов и провел по ее коже с внутренней стороны левого запястья, нежно потер и только после этого вдохнул с видом знатока:– Хорошо.Тон казался бесстрастно-вежливым, но прикосновение было слишком интимным.– Еще один тест – самый важный! – Следующий мазок он сделал по ложбинке у горла, почти у самого выреза блузки. – Биение вашего сердца здесь слышнее всего, и аромат духов разносится его волнами…Руки, касавшиеся ее шеи, казались тяжелыми, а шея неожиданно хрупкой. Подушечки его больших пальцев чуть сильнее погладили кожу, и ее сердце ответило на легкое движение учащенными ударами.Наконец он убрал руки с шеи, и сердце Кэтлин будто ухнуло вниз. Она стояла и словно завороженная смотрела в его глаза, не в силах оторваться от ледяного сияния. Ей казалось, что даже в другом конце лаборатории слышно, как гулко бьется ее сердце.– В самом деле, прекрасно! – пробормотал он, довольный произведенным эффектом и давая одновременно ответ на ее вопрос о впечатлении, которое производят духи. – Я бы даже сказал – великолепно!Он уже не касался ее, но Кэтлин чувствовала, что и Алекс тоже разгорячился, хотя внешне оставался совершенно невозмутимым.Но Кэтлин видела, как пульсирует жилка на виске, как вздрагивает тень от темных загнутых ресниц, скрывавших голубизну его глаз. Она уловила волну его собственного запаха – холодноватый оттенок лайма на более глубоком мускусном фоне. Было нечто первобытное в том, как они стояли друг против друга, принюхиваясь к запахам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131