они напоминали безумных родственников, которых от греха подальше поселили на чердаке. На шнурке, повязанном вокруг шеи, висели круглые очки — и терялись в растительности на груди продавца. Ярко-красную рубашку он наполовину расстегнул, и на левой стороне груди были видны шрамы. Руки у мужчины были тонкими, но производили впечатление скрытой силы. На левой руке отсутствовали мизинец и безымянный палец. Зато ногти на уцелевших пальцах были тщательно острижены.
Мужчина заметил, что я смотрю на его изуродованную левую руку, и поднял ее к лицу. Из-за двух отсутствующих пальцев его рука отдаленно напоминала пистолет, как его изображают детишки на школьном дворе.
— На лесопилке потерял, — объяснил он.
— Неосторожность, — ответил я.
Он пожал плечами.
— Проклятое полотно пилы начисто отхватило мне пальцы. Вы когда-нибудь работали на лесопилке?
— Нет. Мне всегда казалось, что мои пальцы неплохо смотрятся у меня на руках. Такими они мне и нравятся.
Мужчина задумчиво посмотрел на свои обрубки.
— Странно, но я все еще их чувствую. Знаете, как будто они по-прежнему на месте. Вы, наверное, и не знаете, как это бывает.
— Думаю, знаю. Вы Стаки?
— Да, сэр, это мое заведение.
Я поставил ботинки на прилавок.
— Хорошие ботинки! — живо прокомментировал он, подняв один из них в воздух неизуродованной рукой. — Возьму за них не больше шестидесяти баксов. Я сам их наваксил, отполировал и выставил на продажу часа два назад, не больше.
— Понюхайте их.
Стаки прищурился, склонил голову набок.
— Что вы сказали?
— Я сказал: понюхайте их.
Стаки несколько секунд как-то странно смотрел на меня. Потом взял один ботинок и старательно понюхал его изнутри. При этом его ноздри двигались как у кролика.
— Я ничего не чувствую, — сказал он.
— Лизол. Ведь лизолом пахнет, так?
— Ну, конечно. Я всегда дезинфицирую обувь перед продажей. Разве кто-нибудь захочет надеть ботинки, которые воняют.
Я склонился через прилавок к нему, одновременно подвинув вперед второй ботинок.
— Видите ли, — произнес я тихо, — я вот что хочу спросить. Чем они пахли до того, как вы их почистили?
Стаки, по-видимому, не принадлежал к тем, кого легко смутить. Он, в свою очередь, резко склонился ко мне, стукнул по прилавку костяшками трех пальцев и вопросительно поднял бровь.
— Вы что — псих?
В зеркале позади прилавка я увидел, что мотоциклисты повернулись к нам, чтобы лучше обозревать весь спектакль. Поэтому я продолжал говорить так же тихо.
— Когда вы купили эти ботинки, на них была земля, ведь так? И они пахли трупом, да?
Он отступил на шаг.
— Вы кто?
— Просто парень.
— Будь вы просто парень, купили в себе эти чертовы ботинки и шли бы себе.
— Кто продал ботинки?
Теперь он начал злиться и перешел в наступление.
— Это не ваше собачье дело, мистер. А теперь убирайтесь из моего магазина.
Я не шевельнулся.
— Послушай, приятель, ты можешь поболтать со мной, а можешь поболтать и с полицией. Но ты заговоришь, понял? Я не хочу создавать тебе проблемы, но если придется, я их тебе все-таки создам.
Стаки ошеломленно уставился на меня. Он понял, что означали мои слова. Но, прежде чем он собрался с духом, чтобы ответить, в разговор вмешался третий голос:
— Эй, Стак, — проговорил один из байкеров, — У тебя все в порядке?
Стаки поднял изуродованную левую руку, жестом показывая, что, дескать, нет проблем. Затем опять переключил свое внимание на меня. Когда он заговорил, в его словах не было даже легких признаков огорчения. Стаки был прагматиком — в бизнесе которым он занимался, приходилось им быть, — и он знал, когда надо уступить.
— Это старикан, что живет севернее, — сказал он со вздохом. — Сюда приезжает примерно раз в месяц, привозит то, что найдет. Хлам, в основном, но я даю ему за это несколько баксов, и он снова уезжает. Иногда приносит и что-нибудь приличное.
— Он недавно это принес?
— Вчера. Я дал ему за них тридцать баксов. Приволок еще рюкзак. Я его прямо сразу и продал. Вроде все. Больше у него ничего не было на продажу.
— Это тот старикан, что живет севернее Темной Лощины?
— Ага, точно, севернее Темной Лощины, — глаза Стаки снова хитро сузились. — Хоть скажите, мистер: кто вы? Что-то вроде частного сыщика?
— Я уже сказал — просто парень.
— Для просто парня ты задаешь слишком много вопросов.
Поскольку Стаки снова готов был нарваться на неприятности, пришлось объясниться.
— Я любопытен по природе, — для начала сказал я, но все же показал ему свое удостоверение. — Имя?
— Джон Барли.
— Это его настоящее имя?
— Какого черта я должен это знать?
— Он тебе показывал какие-нибудь документы?
Стаки чуть не рассмеялся.
— Видели бы вы его — сразу поняли бы: не тот это человек, что станет таскать с собой удостоверение личности.
Я кивнул. Достал бумажник и, отсчитав шесть десятидолларовых купюр, положил их на прилавок.
— Мне нужна квитанция, — обронил я.
Стаки быстро заполнил бланк кривыми печатными буквами, поставил печать и, помедлив, передал его мне.
— Как я вам уже говорил, не хочу неприятностей, — напоследок произнес он.
— Если вы сказали мне правду, таковых не будет. Стаки взял у меня из рук квитанцию, сложил ее пополам и положил в полиэтиленовый пакет вместе с ботинками.
— Надеюсь, вы поймете меня правильно, мистер, но, должен вам заметить, вы не дружелюбнее скорпиона.
— Вот как? — отпарировал я, забирая пакет с обувью. — Так вы здесь еще и дружбой торгуете?
— Нет, мистер. Уверяю вас, нет, — тон Стаки обрел твердость и решительность. — Однако советую вам никогда ее не покупать. Хоть бы это было и так, как вы говорите.
Глава 24
Уже стемнело, когда я отправился назад в Темную Лощину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128