Под телом Пайна я заметил черную шерсть и хвост: останки собаки.
Позади меня послышался скрип петель, и в сарай медленно, с опаской вошел Уолтер. Его глаза проследили направление моего взгляда. На лице Уолтера отразилось явное облегчение, которое он испытал, увидев тело старика.
— Тот пожилой мужчина с фотографии?
— Да, это он.
— Тогда Эллен еще жива.
Я лишь молча кивнул. Есть вещи и похуже, чем гибель от руки убийцы. Потаенной частью своего сознания Уолтер это тоже понимал...
Когда я тихонько открыл входную дверь дома и проник в большую кухню, то сразу почувствовал кислый, застоявшийся запах. Из мешка для мусора, прислоненного к стене, невыносимо воняло. Я готов был поспорить, что отходы не выносили больше недели.
Уолтер тоже зашел в дом и двинулся направо, прижимаясь спиной к стене и держа под прицелом столовую, которая соединялась с кухней через полуоткрытую дверь. Я направился налево и, двигаясь таким же образом, проверил гостиную, затем сделал жест в сторону лестницы. Уолтер направился туда первым, скользя вдоль стены и изо всех сил стараясь, чтобы ступеньки не скрипнули; пистолет он держал обеими руками.
На первой лестничной площадке была дверь в ванную комнату, двумя ступеньками выше — дверь в первую спальню. Постели давно никто не заправлял, на комоде и на полу — остатки испортившейся еды. Признаки того, что здесь недавно побывали, отсутствовали: никакой одежды, обуви, дорожных сумок. Именно в этой комнате горел свет.
Эллен Коул лежала на кровати в другой спальне. Ее руки кто-то привязал к каркасу кровати. Глаза и уши девушки были перетянуты черными тряпками, с каким-то тряпьем под ними, чтобы она не могла нормально ни видеть, ни слышать. Рот закрывал пластырь, посередине которого проделали дырочку. Тело укрывали два одеяла. Рядом с кроватью на маленькой тумбочке стояла пластиковая бутылка с водой с воткнутой в горлышко трубочкой.
Когда мы вошли, Эллен даже не шевельнулась. Однако стоило нам приблизиться, как она что-то почувствовала. Уолтер протянул руку, чтобы дотронуться до нее, но она со слабым криком в испуге шарахнулась. Я осторожно снял с девушки одеяла: Эллен была раздета до белья, но внешние повреждения отсутствовали. Я оставил ее и Уолтера вдвоем, а сам отправился проверить третью спальню. Она тоже пустовала, но, судя по всему, в кровати недавно спали. Когда я вернулся, Уолтер, осторожно придерживая голову Эллен, снимал с нее повязки. Она часто моргала и щурилась, хотя находилась в относительно темном помещении. Потом разглядела отца — и заплакала.
— Кругом пусто, — доложил я, после чего подошел к кровати и перерезал веревки на руках девушки своим перочинным ножом, пока Уолтер снимал пластырь с лица Эллен. Она рыдала, привалившись к нему всем телом. В куче вещей у окна я нашел ее одежду.
— Помоги ей одеться, — сказал я Уолтеру.
Эллен все еще не проронила ни слова. Но когда Уолтер натянул на нее джинсы, я взял девушку за руку и постарался обратить ее внимание на себя:
— Эллен, их двое?
Эллен ответила не сразу. Немного погодя она кивнула:
— Двое, — голос девушки звучал неестественно хрипло после долгого молчания. Очевидно, в горле у нее пересохло. Я подал ей бутылку с водой, и она сделала маленький глоток через трубочку.
— Они как-то мучили тебя?
Она отрицательно покачала головой и снова заплакала. Я обнял ее. Потом отстранился, когда Уолтер стал надевать на нее свитер. Он придерживал ее за плечи и помогал встать, но ноги ее с непривычки подломились.
— Это ничего, милая, — утешал он дочь, — мы тебе поможем спуститься.
Мы уже почти спустились вниз, когда раздался звук открываемой входной двери.
У меня в очередной раз свело мышцы живота. Мы замерли. Но больше никаких звуков не услышали. Я сделал Уолтеру знак, чтобы он оставил Эллен на лестнице. Попытайся мы спускать ее дальше, это точно встревожило бы того, кто сейчас был внизу.
Входная дверь была распахнута настежь, ветер заносил в нее хлопья снега. Когда мы приблизились к последней ступеньке лестницы, правее меня неясная тень скользнула в сторону кухни. Я обернулся к Уолтеру и приложил палец к губам.
На фоне дверного проема перемещался, не поворачивая головы в нашу сторону, молодой мужчина — с ним я встречался во время моего первого посещения этого дома — Каспар. Как теперь стало понятно, сын Калеба. Я с усилием проглотил слюну и двинулся вперед с поднятой рукой, давая этим знак Уолтеру оставаться на месте, у входной двери. Досчитал до трех и шагнул в кухню, держа пистолет наготове.
В кухне никого не оказалось, но дверь, ведущая в столовую, сейчас была распахнута настежь. Я отпрянул назад, чтобы предупредить Уолтера, и в то же мгновение заметил, как за его спиной мелькнула тень и в сумерках блеснуло лезвие ножа. Он обратил внимание на тревожное выражение моего лица и уже двинулся с места, однако нож взлетел и опустился на его левое плечо. Он выстрелил назад из-под левой руки, но нож поднялся и опустился снова, на этот раз полоснув его резким ударом наискось, когда Уолтер уже падал. Каспар сильно толкнул Уолтера в спину, и голова последнего с громким стуком ударилась о перила. Уолтер упал на колени и на руки, кровь залила ему лицо, и взгляд стал тяжелым, как бы удивленным.
Каспар повернулся ко мне, держа нож в правой руке лезвием вниз. На бедре у него темнело отверстие — свежая рана от пули, и на грязных штанах быстро расплывалось кровавое пятно. Однако он, похоже, не замечал боли: резко сгруппировался и кинулся на меня через весь коридор, оскалив зубы, с ножом наготове.
Я выстрелил Каспару в грудь; он остановился и зашатался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128