Думаю, вам позвонил Вэйл...
– Нет, – перебил он. – Это был Эфрим.
– Вам позвонил сам Сардис?
– Да.
Я услышал вой сирен. За дверью раздались громкие голоса.
– В котором часу? – спросил я Монако.
– Примерно в четверть пятого.
– Угу. Через сколько вы были у Сардиса? Вы ведь поехали к нему?
– Разумеется. Эфрим сказал, что дело не терпит отлагательства и я должен приехать немедленно. Я прибыл туда через двадцать минут. Он был мертв. Он лежал, навалившись на стол, с дыркой в голове. Я не знал, что мне делать, – шок, понимаете? – вышел и отправился домой... Ну, в общем, выехал на Юкка-роуд.
– Где убили Джин. Зачем она к вам приходила?
– Понятия не имею.
– Она не звонила вам, не просила о встрече?
Монако глянул на меня – похоже, он говорил искренне.
– Нет, если только она не звонила во время моего отсутствия. Я надеялся, что вы сможете мне объяснить, зачем она приходила.
– Мы уже, к сожалению, не спросим Джин, – ответил я, – поэтому можно только догадываться. Возможно, она заметила, что ее преследует Джерри, и просто убегала от него, но я так не думаю. Логичнее предположить, что она действительно хотела встретиться с вами и отщипнуть кусочек и от вас, прежде чем исчезнуть навсегда. Заграбастать как можно больше и смыться.
– Вы хотите сказать, что она решила, будто я заплачу, лишь бы избежать... сложностей, скандала в связи с открытием «Кублай-хана»?
– Что-нибудь в этом роде. Она, вероятно, думала, что у вас денег не меньше, чем у Сардиса. Что еще он сказал вам по телефону?
В комнату вошли двое мужчин. У одного из них в руке был черный докторский саквояж. Врач осмотрелся, не спрашивая, что нужно делать. Он лишь взглянул на Мисти, пощупал ее пульс и приподнял веко, потом подошел к тому, что осталось от Джерри Вэйла. Я заметил, как он покачал головой, поставил свой саквояж и открыл его.
Монако понизил голос:
– Сардис сказал, что дело касается его зятя и «Кублай-хана». Я, как лицо, в глазах общественности связанное с «Ханом», должен обязательно узнать об этом до его открытия. Вот и все, но он особо подчеркнул, что дело срочное и чрезвычайно важное.
– Хорошо. Он позвонил вам в 4.15 и вы приехали через двадцать минут, значит, вы были на месте приблизительно в 4.35. Звонок в полицию поступил в 4.28. Все сходится. Думаю, звонил Джерри. Ему следовало еще немного подождать, но у него почти получилось.
– Что получилось?
– Подставить вас. Вы были в доме и уже выезжали из поместья Сардиса, когда прибыла полицейская машина и вас заметил помощник шерифа. Позвони он чуть позже, и полиция застала бы вас в доме или выходящим из него, и тогда вам – крышка. Должно быть, Джерри приблизительно знал, сколько времени потребуется патрульной машине, чтобы добраться туда, поэтому он сообщил о выстреле, рассчитав время так, чтобы к приезду полиции вы еще находились на месте преступления. Совершенно очевидно, ему не хотелось, чтобы они прибыли до вашего приезда. Но он не сумел точно рассчитать время, или же ему просто не повезло.
– Понятно. – Он задумался, нахмурив тонкие, подернутые сединой брови. – Вы говорите, что Джерри застрелил Эфрима, значит, Сардис звонил мне в его присутствии. Он слышал, как Эфрим разговаривал со мной по телефону.
– Бесспорно. И следовательно, знал, что вы едете к Сардису.
– Значит, Джерри застрелил Сардиса, позвонил в полицию в наиболее подходящий, по его мнению, момент...
– Да, только вряд ли он сидел рядом с трупом и выжидал время, чтобы позвонить. Могу поспорить, он тотчас смотался и сообщил в полицию из другого места.
На диване шевельнулась Мисти.
Мы с Монако оба шагнули к ней. Она вздохнула, заморгала глазами, потом облизнула губы, и ее глаза медленно открылись. Она сначала посмотрела на Монако, потом на меня. В ее фиалковых глазах застыло выражение ужаса и боли, и прошла долгая минута, прежде чем в них погасло осознание близости смерти. Она ощупала свою шею, сделала маленький глоток воды и заговорила тихим, слегка дрожавшим голосом.
Мы поговорили несколько минут, и все это время я стоял так, чтобы она не могла видеть Джерри Вэйла, – сейчас он лежал на полу, хотя до этого двое мужчин с трудом вытащили саблю из стены и из его тела.
Когда она полностью пришла в себя, я спросил:
– Мисти, что случилось до того, как он... впал в безумие?
– Когда он пришел, то сказал, что хочет немного поболтать. Я полагала... это по поводу того, о чем он упомянул по телефону, – какая-то особая церемония... Естественно, он все выдумал. – Она замолчала и еще отпила немного воды. – Он начал спрашивать меня о Джин и о той ночи, которую она провела в моем номере. Задав мне много разных вопросов, он наконец спросил, не называла ли Джин имени своего мужа. И тогда я вспомнила.
Она осторожно потерла шею.
– Что вспомнила, Мисти?
– Что она мне его назвала, только поначалу я не придала этому особого значения. Вчера, когда я говорила с тобой о Джин, я даже не вспомнила о нем. Я сказала мистеру Вэйлу... – Ее глаза широко открылись. – Где он?
– Успокойся. Он в надежных руках. Тебе не о чем тревожиться. Продолжай.
– Я сказала ему, что она называла мне имя. Я его знала, но напрочь забыла.
– Конечно. Но он понял: раз она тебе его сообщила, ты сможешь вспомнить, если кто-нибудь проявит интерес.
– Он спросил меня сам. Или, скорее, назвал.
– Да?
– Ну, он спросил, слышала ли я когда-нибудь имя Мориса Бутеля. Это было именно то самое. Я сразу вспомнила. Поэтому я, конечно, подтвердила, что Джин назвала именно это имя. Джин сообщила мне, что ее мужа – человека, от которого она здесь скрывается, – зовут Морис Бутель. Я даже сказала ему, что она засмеялась, словно в этом было что-то смешное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54