будьте уверены, вскоре я скажу вам гораздо больше.
Харпер? Булл Харпер? О боги, он все еще здесь? Я считал, что он растворился в туманной дали. А он... здесь? В том виде?
– Мисти! – заорал я. – Закрой глаза! Отвернись. Не смотри... уходи, беги, беги...
Монако невозмутимо продолжал, и даже мои вопли не смогли заглушить лед его голоса.
– Я безмерно рад, – говорил он, – я просто счастлив, что вы наконец снизошли до соблюдения наших поистине нелепых правил и вновь надели брюки. У меня нет слов, чтобы выразить вам свою признательность. В настоящий момент нет ничего иного, что могло бы доставить мне такое удовольствие. Поздравляю вас, мистер Харпер, с такой предусмотрительностью. Хочу также передать вам пылкие слова благодарности от руководства, персонала и наших именитых гостей...
Он не мог больше говорить. Орманд Монако поднял руки и похлопал себя по щекам – я решил, что этот жест означает нервное возбуждение. Теперь он принялся оттягивать свои щеки, причем довольно сильно, а потом шлепком возвращать их на место.
Как оказалось, Булл напялил на себя мои восхитительные брюки. Мне они больше не казались восхитительными. Я подошел к нему.
– Ты самый настоящий кретин, – радостно заявил я.
Он добродушно ощерился. При ближайшем рассмотрении оказалось, что он довольно привлекательный мужчина, если не обращать внимания на синяки.
– Твои дурацкие штаны слишком узкие, – проворчал он.
– Штаны изумительные. Это ты чертовски велик.
– Да, я достаточно велик, чтобы разделаться с тобой. В следующий раз я уж точно сверну тебе шею.
– Хо-хо, – рассмеялся я. – Ты не смог свернуть мне шею даже после того, как меня подстрелили, когда я потерял... ну, много всего потерял.
– Ты совсем не плох, – признал он. – Для небольшого парня.
– Послушай, а что, если нам заключить перемирие? Хотя бы временное перемирие. У нас не останется ни минуты на дела, если мы постоянно будем лупить друг друга. Правильно?
– Пожалуй, в твоих словах есть доля правды. Но все могло бы закончиться гораздо раньше, если бы ты не бежал так быстро.
– Булл, есть некоторые вещи, в которых я не буду даже пытаться конкурировать с тобой, и одна из таких вещей – бег. Я понимаю, ты, должно быть, избрал кратчайший путь, но, если нам придется драться еще раз, давай заранее договоримся о времени и месте и придем туда прогулочным шагом.
Он снова ухмыльнулся. У него все зубы были красного цвета. Видимо, я здорово разделал ему губу. Боже, вновь начала зверски болеть голова. И у меня возникло такое ощущение, что у меня одна нога короче другой. Во всем моем теле пульсировала боль.
– О'кей. Перемирие. Но очень скоро нам придется вернуться к нашему разговору.
– Булл, я готов поговорить с тобой в любое время.
Он глянул на Орманда Монако, посмотрел на других людей, собравшихся в комнате, и вышел. Я подошел к двери. Он шагал по коридору пружинящей походкой. Должно быть, обратно в номер 218.
Булл начал поворачивать назад голову, и я быстро убрался из поля его зрения, однако через несколько секунд глянул одним глазом в коридор. И с удовольствием улыбнулся. Что, естественно, вызвало сильную боль – улыбка еще долго будет причинять мне неудобство. Но я не смог удержаться. Потому что Булл, удостоверившись, что я не смотрю ему вслед, держался своей здоровенной ручищей за спину и шел слегка согнувшись и хромая.
Я отвернулся и подошел к Мисти. Она выглядела уже гораздо лучше. Ее прелестное лицо порозовело, а глаза вновь мерцали волшебным светом.
Ей даже удалось улыбнуться в ответ на мой вопрос:
– Как ты, Мисти? Тебе лучше?
– О, со мной все в порядке, Шелл. Теперь действительно все хорошо.
Значит, и мне было хорошо.
Глава 22
Мои часы показывали двадцать часов сорок шесть минут и двадцать две секунды – с недавних пор я называю только точное время, – и я сидел на деревянном стуле с прямой спинкой в Большом танцевальном зале «Кублай-хана».
Я принял душ, почистился, побрился, перевязал свои раны, залив их йодом, и физически чувствовал себя крайне неприятно. Зато мое умственное состояние находилось, как обычно, в прекрасной форме.
Мы – то есть десять судей – сидели на мягких стульях, стоявших в ряд вдоль подиума. Смотровая площадка, на которой предстоит блеснуть дарованиями, протянулась к самому центру танцевального зала, с обеих сторон расположились обеденные столы, накрытые скатертями. За столами после обильного обеда восседали двести гостей со вчерашнего приема плюс еще человек триста, которые прибыли сегодня днем на церемонию открытия «Кублай-хана».
Конкурс красоты, который Орманд Монако называл «поиском талантов», был в самом разгаре. Первые полчаса прошли великолепно – звучала торжественная музыка, состоялся общий выход всех красавиц, – а сейчас конкурсантки по очереди демонстрировали свои физические и драматические достоинства. Мне хотелось смеяться, потому что даже их физические данные казались невероятно драматическими.
Каждой девушке отводилось пять минут на сольный выход и короткое актерское выступление. Сейчас третья конкурсантка, высокая светлокожая блондинка, заканчивала монолог из «Бремени страстей человеческих» – мне понравилось, как она читает.
Когда она уходила или, вернее, уплывала со сцены, Мисти наклонилась ко мне:
– Значит, Джин все еще была замужем за Джерри Вэйлом? И он на самом деле никогда не был мужем Нейры?
– Ты права, но только наполовину, дорогая, – он действительно никогда не был мужем Нейры. Более того, он также никогда не был законно женат и на Джин. До встречи с Джин он уже пару раз прокручивал брачные аферы. Для него двоеженство было одновременно и развлечением и бизнесом, а Джин этого, конечно, не знала – она считала, что действительно замужем за Джерри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54