Я должен проникнуть в этот сейф! И если ты не откроешь его, у меня очень мало шансов на то, что я сумею сделать это сам!Такого рода довод показался мне вполне логичным и убедительным. Эрлэйн тоже согласилась с этим, кивая головой, как китайский болванчик.— Угу... верно, бой!Она отдернула руку и потянулась за бутылкой. Я попытался было ее остановить, но не успел. Она налила полный стакан «бурбону» и вручила его мне.— Ты же на разбавила его, детка! — напомнил я.Она посмотрела на меня очень пристально, если неуверенный и плавающий в хмельном тумане взгляд можно назвать «пристальным», и заявила:— А он уже разбавлен... В бутылке! Разве ты не знал?— Н-нет... я не имел понятия...— Ну, так оно и есть!Мне пришло в голову, что это очень разумно — разбавить «бурбон» прямо в бутылке. На вкус, правда, он напоминал чистый «бурбон», но Эрлэйн должна была знать, о чем говорила. Она была чертовски хорошенькой, эта Эрлэйн, настоящая прелесть!— Здорово придумано, — сказал я.Она продолжала упорно о чем-то размышлять.— Это наверняка поломает всю его телегу... — бормотала она. — Но я не могу... не могу...— Но там, возможно, даже и нет ничего! — возразил я. — Мы сможем сейчас посмотреть и убедиться...— Там целая куча всякого барахла! Битком набито бумагами и документами... Книги, фотографии, разные папки... Револьвер... Я тебе говорила: настоящее чудовище!— Дай мне взглянуть...Она пьяным жестом отшатнулась от меня:— Ты сам — чудовище!— Что ты — я просто так выгляжу сначала! А внутри я — Шелл Скотт. Ну так как же, Эрлэйн!Без всякого предупреждения она вдруг раскинула руки в стороны и распахнула прикрывавшую ее простыню. Несколько секунд она лежала так, откинувшись на подушки, совершенно голая и неподвижная. Нежно молочно-белая грудь с торчащими вверх розовыми упругими сосками не шевелилась, одна нога лежала на диване, другая безвольно свисала вниз на ковер...Голова у меня пошла кругом. Мне показалось, что Эрлэйн не дышит, и я было бросился делать ей искусственное дыхание...— Что это я делаю? — послышался вдруг ее высокий и совершенно трезвый голос. В мгновение ока она оказалась снова завернутой в простыню. — А ты тоже хорош: напоил женщину до чертиков и рад! Сидишь тут и глазеешь... Тебе надо протрезветь!— Я не совсем уверен...— А я уверена! Пошли!— Куда?— В парилку! Ты ведь совсем окосел. Тот «бурбон», что я тебе давала, был не разбавлен водой, как всякий «бурбон», понимаешь? Иначе он был бы сухой, как песок, верно?— Так ты, значит, его не разбавляла совсем?— Чтоб меня повесили, если я сделала это!— Я так и предполагал...Эта Эрлэйн, очевидно, была совершенно пьяная, в стельку. Она расплывалась перед моими глазами, качалась и окутывалась каким-то туманом. Откуда-то издалека до меня доносились ее слова:— Теперь нам обоим придется лезть в парилку! Сейчас я тебе поддам пару...— Ч-что?— Отрезвлять тебя буду! Пошли!Она провела меня через гостиную к двери, возле которой на вешалке висели разнообразные предметы женской одежды.Очевидно, Эрлэйн сняла их перед тем, как в первый раз сегодня решила принять паровую ванну. Остановившись у двери, она обернулась, так что простыня разлетелась вокруг нее.— Что же ты стоишь?— Я не стою...— Ладно, заходи! Займемся делом!Займемся делом?.. Моим первым делом было выслеживать негодяев и по мере возможности избегать ответных пуль и ударов ножом. Поэтому я сделал последнюю попытку:— А нельзя ли прежде заглянуть в сейф, Эрлэйн?— Нет! — на этот раз голос ее звучал сердито по-настоящему. — Я сказала тебе, что намерена отрезвить нас обоих. Я не в состоянии открывать никаких сейфов до тех пор, пока не буду в состоянии сообразить, нужно ли мне это или нет, понял? Мне действительно надо трезво это обдумать. Может быть, я решусь... — она помолчала. — Но если ты вообразишь, что я намерена снова сидеть в одиночестве в этом дурацком пару, так ты ошибаешься! Так я и оставила тебя здесь одного, пока я буду там, в парилке, как же, дожидайся! Мало ли чего ты сможешь натворить, да еще в пьяном виде. Так что не возражай мне! А то никакого сейфа я не открою!— Что ж, о'кей, — пробормотал я и взялся за пиджак.— Ч-что это ты собираешься делать?— Как что: снимаю пиджак, — сказал я.— Хо-хо! Видали? Знаю я вас: сначала снимают пиджак, а потом принимаются за штаны! Нет уж, оставьте пиджак в покое, мистер! Мне эти штучки известны!— Мне тоже, но...— Никаких «но»! — голос ее звучал твердо и решительно. — Оставьте вашу одежду на себе, а я оставлю свое полотенце на себе. Мы отлично протрезвеем и в таком виде. Иначе мы с таким же успехом могли бы захватить с собой бутылку «бурбона».— Но послушай, Эрлэйн, это же совершенно нелепо! Где это видано, чтобы принимать паровую ванну в габардиновом костюме?— Какое это имеет значение? Кроме того, предположим, что Ральф вернется домой, что тогда, а?Это было, несомненно, наиболее существенным замечанием. Я на мгновение представил себе, что Ральф может сделать со мной — голым, безоружным и беспомощным, и согласился с Эрлэйн.— Пожалуй, я знаю, что он со мной сделает. Возможно, ты и права!— Конечно, я права! И ты ведь хочешь проникнуть в этот сейф, не так ли?— Я... кажется, хочу!..В эту минуту я и сам не знал, действительно ли я хочу заглянуть в сейф или нет. Но пока я раздумывал над этим, Эрлэйн отворила дверь и вошла в парилку.— Что же ты? Давай быстрее, а то пар выходит!Повинуясь безотчетному импульсу, я шагнул через порог. Быстро закрыв за собой дверь, я не выпустил ни капли пара из парилки. Но зато эта сумасшедшая Эрлэйн выпустила весь пар из меня!.. Глава 17 Я не буду описывать тот час, который мы вдвоем с Эрлэйн провели в парилке. Скажу только, что она настояла на своем:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75