А может быть, начнет с левой пятки, если найдет этот путь более удобным...— О чем ты толкуешь, во имя неба?— Не обращай внимания. Сейчас нет времени объяснять тебе все это. Вопрос решен: мы должны немедленно убираться отсюда!Я чувствовал себя все еще очень слабым, но был почти уверен, что смогу передвигаться без посторонней помощи. Боли я не чувствовал, ребята из «скорой помощи» неплохо потрудились надо мной, зашпаклевав дырку в груди и наложив поверх нее тугую повязку. Я встал с кровати, завернувшись в простыню, и сделал несколько шагов по комнате. Ноги слегка подгибались и дрожали в коленях, но на них все же можно было стоять.Я снова подошел к кровати, сел и принялся размышлять над выходом из положения. Я нисколько не задумывался над тем, что сделает со мной доктор Фишер, когда получит меня, надлежащим образом захлороформированного, на операционном столе. Но если я был прав, и доктору Фишеру поручено заняться мной, то это означало, что Наварро приступит к активным действиям только в том случае, если убедится, что операция окончилась неудачей, и я остался жив. Возможно, в этом и заключается мой последний шанс...— Где расположена эта комната, в которой мы сейчас находимся? — спросил я.— В самом конце левого крыла здания. А дальше дверь, которая ведет в западную часть больницы.Это означало, что от этой двери было всего несколько шагов по боковой улочке прямо по Мейлвуд Вэй, а оттуда два квартала до дома Митчелла.— О'кей. Теперь еще одно...Я не успел закончить. Дверь отворилась, и вошла сиделка.— Мне очень жаль, — сказала она Эллен, — но вам придется уйти... О, вам не следовало бы садиться! — с упреком заявила она, увидев меня сидящим на кровати.— У меня все в порядке. Принесите, пожалуйста, сюда телефон, ладно?Она испуганно заморгала.— Я не могу этого сделать! И потом здесь его некуда присоединить!— Ладно... Проводите меня туда, где есть телефон.— Об этом не может быть и речи! Вам же нельзя ходить! И меня выгонят с работы, если я...— Ладно, оставим это. Все равно из этого вряд ли что-нибудь получится...Я помолчал, обдумывая только что пришедшую мне в голову мысль, и спросил у сиделки:— Этот доктор Фишер, который собирается оперировать меня, он что, местный хирург или что-нибудь в этом роде?— О, нет! Кто-то позвонил директору и потребовал, чтобы вам было оказано особое внимание и чтобы он не беспокоился о расходах. Этот человек высказал желание, чтобы доктор Фишер — а это очень дорогой врач — занялся вами, — она улыбнулась. — У вас, должно быть, исключительно влиятельные друзья.— Угу. Они на все пойдут ради меня. Поэтому и пуля сидит во мне до сих пор, да? Вам пришлось ждать этого специального врача, верно?Она кивнула, и я продолжал:— Что ж, это очень мило. А теперь я хочу повидаться с доктором Фишером. Немедленно.— О, но ведь он не сможет прийти сюда. Он ведь уже в операционной! Вас сейчас туда отвезут...— Я уверен, что он все-таки придет. Если вы окажете мне любезность и передадите ему пару слов от меня. О'кей?Она кивнула.— Скажите ему, что это очень важно для меня и для него самого. Речь идет о мертвом человеке в «табачном ящике» и о другом человеке по имени Лайм. Вот и все.Она слегка нахмурилась, но согласилась передать доктору мои слова. Я спросил у нее, не знает ли она, где моя машина, и сестра ответила, что, должно быть, там, где я ее оставил. На стоянке у госпиталя ее нет.— Будьте добры, передайте доктору то, что я сказал. Это очень срочно.Она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.— Ну что ж, дорогая, — сказал я Эллен. — Мы оба влипли в это дело, нравится вам это или нет. И если мы отсюда выберемся, то выберемся вместе.— Тебе все равно никуда от меня не деться, Шелл. Поэтому я и пришла сюда, и ты это знаешь. Может быть, я смогу чем-нибудь помочь.— Ты чертовски отчаянная женщина, Эллен!— По крайней мере, у меня грудь не прострелена!— Пока еще нет, — улыбнулся я ей, и это была последняя улыбка перед тем, как начать действовать. — Но имей в виду: если кто-нибудь прострелит эту грудь, я поживу достаточно долго, чтобы добраться до него, если даже пули будут тарахтеть у меня в ушах, как в пустой погремушке!Она улыбнулась мне в ответ и сказала что-то очень приятное.На этом интерлюдия окончилась. Я встал и огляделся кругом. Мне нужно было что-нибудь тяжелое, но такое, что я мог бы поднять одной рукой. Подходящий предмет оказался на маленьком столике в противоположном углу комнаты. Это был стеклянный графин, достаточно большой и тяжелый, с толстым литым дном дюймовой толщины. Я подхватил его, взвесил на руке и решил оставить воду внутри, чтобы он был еще тяжелей.Затем я обернулся к Эллен.— Я полагаю, что ты догадываешься, что я намерен делать?— Всякий раз, когда я тебя вижу, ты кого-нибудь бьешь, так что я думаю...— Совершенно точно. Стань подальше, чтобы тебя не заметили, и если что-нибудь пойдет не так, беги по коридору и кричи, словно за тобой гонятся черти, пока вокруг тебя не соберется побольше народу. Тогда вызови полицию. Если сможешь, позвони капитану Сэмсону в отдел убийств и заставь его прислать сюда несколько человек. Если повезет, может быть, я сам сумею сделать это, но в случае чего — это сделаешь ты.Она ничего не ответила. В следующий момент вошла сиделка и сообщила, что доктор Фишер будет здесь через минуту. Передав это, она снова вышла из комнаты в коридор. Я подошел к двери и стал ждать.Я услышал голос за дверью:— Сестра, вам нечего оставаться здесь. Я сам прослежу за доставкой пациента.Именно на это я и рассчитывал. Фишеру вовсе не нужны были лишние уши, чтобы подслушивать то, о чем я намерен был ему сообщить. Он, правда, не знал, что и его собственные уши тоже ничего не услышат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75