Ц Есть на пятьсот, Ц не оборачиваясь, ответил Паньков и переложил штурв
ал влево.
Ц Справа по борту огни, Ц удивленно сказал вдруг Ритсланд. Все разом по
смотрели туда. Гудованцев подошел ближе к окну. Внизу, еле проглядывая ск
возь пелену облаков, кутерьму снега, проплывала рассыпчатая цепочка ора
нжевых огней. Что это? Кемь? Они ее уже прошли. А для Кандалакши еще рано…
Когда светлые пятна затерялись в темноте, Ритсланд и Гудованцев, не сгов
ариваясь, глянули на карту, хотя оба твердо знали, что никаких селений на и
х пути не должно быть. Карта подтвердила это. Что же это за огни?! Самое непр
иятное Ц неизвестность.
В рубке было тихо. Все напряженно всматривались в темноту. Через несколь
ко минут все еще стоявший у окна Мячков сказал:
Ц Огни прямо по курсу.
Значит, это все же Кандалакша? Других огней здесь быть не могло. Очевидно,
они подошли к ней раньше, чем рассчитывали. От Кандалакши им надо будет ме
нять курс, идти восточнее, к Мурманску, уже напрямик.
Вновь появившаяся цепочка светлых пятен проплывала под кораблем, а даль
ше опять ничего не было видно. Где же город?..
Ритсланд резко раздвинул плексигласовое окно. Снежная пылюга ворвалас
ь в рубку, всплеснула краями лежавших на столе карт, запорошила людей, миг
ом обежала все углы. Высунув голову наружу, в хлещущий ветер, Ритсланд пыт
ался разглядеть эти огни. Задвинув окно, смахнул с лица ледяную мокроту.

Ц Костры, Ц повернувшись ко всем, сказал он. Ц Это горят костры. Кому он
и нужны в такую погоду?..
Гудованцев сосредоточенно сдвинул брови.
Ц Чернов! Ц позвал он.
Радист молниеносно вынырнул из своей рубки.
Ц Слышимость наладилась, командир! Ц довольно доложил он. Ц Будет при
каз?
Ц Запроси Мурманск: для чего жгут костры?
Ц Есть.
Впереди по-прежнему чернота Ц такая, что в окне видно лишь собственное о
тражение. Смотришь самому себе в глаза.
Ц Может, дать прожектор? Ц повернулся к Гудованцеву Почекин.
Ц Давай, Ц решительно сказал Гудованцев.
Почекии потянул висевшую над головой ручку. Мгновенно непроглядная чер
нота снаружи обернулась такой же непроглядной белизной. Отблеск ее удар
ил в глаза, осветил лица, рубку. А впереди перемешивающиеся, слепящие белы
е потоки… Теперь они заслоняли, отгораживали все, что было за ними.
Гул моторов то нарастал, и тогда казалось, что они придвинулись вплотную
к гондоле, то неожиданно замирал, заставляя Коняшина с тревогой вслушива
ться, посматривать на сигнальную лампочку корабельного телеграфа Ц не
подает ли сигнал кто-либо из вахтенных бортмехаников.
С подъемом на высоту началось обледенение всех металлических частей ко
рабля. Дюралюминиевые переплеты окон быстро утолщались, тоненький трос-
визир на глазах превращался в канат и поблескивал ледяной коркой. Обледе
невали, конечно, и моторы, и даже дающие тысячу шестьсот оборотов винты. Ср
ывающиеся с них кусочки льда с силой ударяют в оболочку, предусмотритель
но усиленную здесь дополнительными слоями перкаля. К счастью, самое боль
шое на корабле, по объему Ц его стометровая оболочка Ц не обледеневает,
потому что она все время как бы дышит, то чуть сжимаясь, то расширяясь, и ле
дяная корка на ней непрерывно ломается и отлетает. Порою эти кусочки льд
а ударяют по гондоле, и тогда кажется, что снаружи кто-то кидает камешки. П
аньков время от времени помогает «дыханию» оболочки Ц открывает клапа
ны, выпускает из баллонета немного воздуха, а затем открывает заслон на н
осу корабля, и встречный ветер снова наполняет баллонет.
Неожиданную беду обледенение принесло Арию Воробьеву. Отказали оба его
радиополукомпаса: и тот, что у штурвала направления, и тот, что в радиорубк
е. Погасли, явно обесточили. Воробьев проверил ручку включения. Контачит.
Осмотрел проводку Ц обрыва тоже нет. Может, что с динамо-машиной? Она сна
ружи, за иллюминатором. Там черно, ничего не видно. Не раздумывая, Воробьев
открутил зажимы, и иллюминатор распахнулся. В лицо хлестко ударил мороз
ный ветер со снегом. Воробьев высунул руку, дотянулся до укрепленной на к
ронштейне динамо-машины с ветрячком. Они были покрыты толстым слоем льд
а. Все стало понятно. Никакому ветру не провернуть такие обледенелые кры
лышки.
Весь изогнувшись Ц иллюминатор небольшой, с головой в него не высунешьс
я, Ц Воробьев на ощупь, торопливо обкалывал отверткой намертво приросш
ий лед.
Ветер жег руку, пальцы немели, вот-вот выпустят отвертку…
За спиной Чернов нетерпеливо просил:
Ц Давай я.
Пока Воробьев, отогревая, тер руку о меховую куртку, дышал на нее, Вася так
же упорно обкалывал лед пассатижами. Ветряк надо освободить во что бы то
ни стало. Вот-вот Кандалакша, от нее на Мурманск пойдут опять по радиомаяк
у, и приборы должны работать.
Ветер попутный, корабль идет со скоростью сто десять километров в час. До
Мурманска лета два часа с небольшим. Скорее бы туда, там сейчас ясно!
Вспомнив, как мало остается у него времени, Гудованцев подсел к Ритсланд
у за штурманский столик, я они занялись уточнением дальнейшего курса Ц
от Мурманска до льдины папанинцев. К старту с Кильдин-озера у штурманов д
олжна уже быть детально разработанная навигационная карта дальнейшего
пути.
Скоро девятнадцать. И Николай Коняшин поднялся по трапу в киль, направля
ясь в последний перед Мурманском обход. В киле мороз, ветер гуляет, зато св
ежо. Все свободные от вахты отдыхали в гамаках, зарывшись с головой в спал
ьные мешки. Только Кондрашев почему-то еще не улегся, сидел в гамаке, свес
ив ноги, покачивался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68