– Конечно. Обещаю, что отвечу завтра. Я никогда бы не проявила такого бессердечия – не допустила бы, чтобы на ваше предложение вы так и не получили ответа. Я и так чувствую смущение, оттого что заставила вас ждать.
– Это не имеет значения. Я понимаю почему.
Неужели он понимал? Впервые она усомнилась в том, что он понимал ее правильно. Розалин сомневалась, что он мог понимать, какой ужас испытывает женщина, когда ей делают предложение, и как она взвешивает все его преимущества и все сложности, которые этот шаг может внести в ее жизнь.
– Возможно, было бы лучше, если бы я объяснил кое-что, чтобы вы могли в полной мере оценить ситуацию. – Его взгляд стал острее и пронзительнее, вызвав в Розалин слабую, но волнующую настороженность.
– Пожалуйста, говорите не смущаясь, мистер Брадуэлл.
– У меня есть родные на севере. Я никогда не откажусь от этого родства, не стану его скрывать или притворяться, что я не такой, как они. Ни для кого. Даже для вас.
– Вы считаете меня такой жестокой, чтобы я этого захотела?
– Я не представляю, чего вы могли бы захотеть. Поэтому хочу сразу внести ясность в этот вопрос. Итак, раз вы собираетесь вернуться в общество, многие будут готовы вас принимать, но найдутся и такие, кто станет колебаться из-за меня. Я хочу, чтобы вы не скрывали, что готовы принимать приглашения. Я отклоню их, когда сочту необходимым, и предоставлю вам право решать, когда возникнут подобные обстоятельства.
Ей хотелось бы сказать, что этого никогда не будет. Она сочла благородным с его стороны, что он был согласен не ограничивать ее в выборе знакомств и общения. Предложив ей прощение прежних прегрешений, он пожелал сделать его как можно более полным.
– Вы проявили интерес к условиям соглашения, которые были мне предложены, – продолжал он. – Но я не счел нужным спросить вас о том же. Если вы примете мое предложение, я смогу обсудить с лордом Хейденом вопрос о причитающемся вам имуществе, если вы сочтете это приемлемым?
– Да, это вполне приемлемо.
Она не приняла этого во внимание, что могло означать только одно: ее двойственное отношение к его предложению. Он догадался об этом? Вероятно, да.
– Есть еще один вопрос, касающийся вашего брата.
– В парке вы сказали, что это не имеет для вас значения.
– Я сказал, что его преступление не может запятнать вас. И все же очень важно из-за вас и семьи, которую вы сможете обрести вновь, чтобы вы считали, что для вас он умер.
«Для вас он умер». Внезапно этот славный мистер Брадуэлл заговорил суровым и мрачным тоном и проявил даже некоторую самонадеянность, ставя жесткие условия для заключения брака, который еще мог и не состояться.
Его командный тон разбудил в Розалин дьявола, и она уже была готова сказать ему решительное «никогда».
– Он мой брат. Несправедливо просить меня об этом.
– Я не прошу, а требую.
Уже требует!
– Вы предлагаете вернуть мне половину моей семьи и в то же время настаиваете, чтобы я отказалась от другой половины.
– Если вы представляете себе это так, то да. Я требую этого от вас. В ночь аукциона я слышал, как вы объясняли леди Алексии, почему должны умереть для нее и вашей сестры. Когда она вам писала, вы возвращали ее письма нераспечатанными, чтобы не запятнать ее репутацию близостью с вами. Вы сказали, что это должно быть именно так. Если вы так представляли себе ту ситуацию, то, конечно, должны согласиться и с моими требованиями.
Розалин почувствовала, как ее лицо обдало жаром. Ее раздражало, что он загнал ее в угол, припомнив ей ее же слова и поступки.
– Я не стану считать его мертвым. Не смогу. Сказать по правде, есть надежда, что я смогу с ним увидеться. И я должна потребовать, чтобы вы дали мне обещание, что разрешите это свидание.
Ультиматум повис в воздухе. Человек, который мог стать ее мужем, обдумывал его. Розалин была почти готова услышать, что он берет свое предложение обратно, но вместо ожидаемого облегчения ощутила панику.
Если б он взял свое предложение назад, это был бы выход, которого она желала по причине, которую не могла объяснить ни Алексии, ни даже себе самой. И все же, оказавшись лицом к лицу с такой вероятностью, поняла, что если бы такое случилось, она не могла бы рассчитывать на достойную жизнь, которой требовали ее честь и порядочность.
Она уже была почти готова взять свои слова обратно. Тоненький одинокий, смущенный и неуверенный, голосок требовал, чтобы она сдалась. «Да, я сделаю, как вы хотите. Я сделаю все, если вы будете кормить меня, и льстить мне, и притворяться, что я вам небезразлична. Я забуду, кто я, и откажусь от своих мечтаний, и буду покорна вам, если вы станете покупать топливо для моего очага, чтобы я не мерзла».
Розалин сжала зубы до скрежета, чтобы не произнести этих жалких слов вслух.
Пока она ждала ответа, ее отчаяние возрастало. Она ненавидела себя за это, ненавидела за то, что на самом деле у нее не было выбора – только брак. Она даже ненавидела Тима за то, что он снова заставил ее балансировать на грани между полным крахом и полной зависимостью.
– Если он вернется в Англию, вы сможете увидеться с ним, – сказал наконец Брадуэлл. – Но вы не поедете на встречу с ним туда, где он сейчас скрывается. Выйдете ли вы за меня замуж или нет, вы к нему не поедете. Поэтому можете сбросить эту мысль со счетов. И не воображайте, что я не смогу вас остановить. Я могу это сделать и сделаю.
Ее лицо запылало. Он разгадал ее план и кто был тот человек, к которому она собиралась.
Этот компромисс не был великодушным. Она знала, что Тим никогда не вернется в Англию, не посмеет. Мистер Брадуэлл выигрывал, даже когда уступал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94