Вернемся лучше к Чжу Ба-цзе. Следуя за тещей, он прошел уже бесчисленное количество комнат. Шел он неуверенно, спотыкаясь на каждом пороге.
- Мамаша, - взмолился он наконец, - идите помедленнее. Дорога для меня незнакомая и вы уж, пожалуйста, помогите мне.
- Мы прошли только кладовые, склады, крупорушку и другие хозяйственные помещения, - сказала хозяйка. - И даже не дошли до кухни.
- Какой у вас громадный дом! - поразился Чжу Ба-цзе и снова поплелся, наощупь находя повороты и огибая углы.
Они долго шли, пока наконец не очутились у жилых помещений. - Дорогой зять, - промолвила хозяйка. - Твой старший брат сказал, что сегодня счастливый день для бракосочетания, и велел мне ввести тебя в свой дом. Но все это произошло как-то неожиданно, мы не успели даже позвать гадальщика, не поклонились перед домашним алтарем и не совершили свадебного обряда. Так что сейчас ты должен совершить хотя бы восемь поклонов.
- Вы совершенно правы, мамаша, - согласился Чжу Ба-цзе. - Прошу вас сесть и принять мои поклоны. Но я думаю, что для экономии один поклон можно будет считать за два - один поклон алтарю, а другой вам, в благодарность за то, что вы согласились породниться со мной.
- Ну ладно, ладно, - засмеялась женщина. - Вот ведь какой экономный зять мне попался. Я сяду, а ты совершай поклоны.
И что тут только было! Зал ярко сиял в серебряном свете свечей. Дурень начал отбивать поклоны.
- Мамаша, - сказал он, кончив отбивать поклоны, - а какую из дочерей вы отдаете мне в жены?
- Не знаю, что и делать, - сказала тут хозяйка. - Я хотела бы выдать за тебя старшую, но боюсь, что рассердится вторая. Если же отдать за тебя вторую, станет сердиться третья. А если отдать младшую, опять же рассердится старшая. Вот я и не могу решить.
- Мамаша, - сказал Чжу Ба-цзе, - если вы боитесь, что начнутся раздоры, отдайте за меня всех трех, и все будет в по - рядке.
- Что за вздор ты несешь! Ведь нельзя жениться на всех сразу!
- А почему бы и нет? - возразил Чжу Ба-цзе. - Да у кого не бывает трех жен или четырех наложниц? Пусть даже их было бы больше, я охотно согласился бы. С молодых лет питаю пристрастие к женскому полу и ручаюсь, что угожу каждой из них.
- Нет, это не дело, - сказала хозяйка. - Сделаем вот как: ты завяжешь себе глаза вот этим платком и устроим гаданье. Я позову дочерей, они будут проходить мимо тебя. Ты протя - нешь руки и которая из них попадется тебе в руки, та и будет твоей женой.
Дурень согласился, взял платок и завязал глаза.
- Ну, мамаша, зовите дочерей!
- Чжэнь-чжэнь! Ай-ай! Лянь-лянь! - позвала хозяйка. - Сейчас жених будет гадать: на кого падет выбор, та и выйдет за него замуж.
Зазвенели украшения, вокруг разлился чудесный аромат, словно сами небожительницы спустились на землю. Дурень протянул руки, стараясь поймать одну из них, бросался то в одну, то в другую сторону, но все безуспешно. Он слышал лишь шорох, когда женщины проходили мимо него. Побежит в одну сторону, хватает столб, ринется в другую, наткнется на стену. У него даже закружилась голова, и он едва держался на ногах. От ударов и толчков у него распухла морда и вся голова была в шишках. Наконец, едва переводя дух, он опустился на пол и сказал:
- Ваши дочери чересчур хитры. Ни одной из них я не могу поймать. Что же делать?
Тогда женщина сняла с его глаз повязку и сказала:
- Нет, дорогой зять, дело не в том, что они хитры, просто ни одна из них не хочет обижать другую.
- Тогда вот что, мамаша, - сказал Чжу Ба-цзе. - Раз они не хотят, выходите вы за меня.
- Дорогой зятек! - воскликнула хозяйка. - Где же это видано - на теще жениться! Мои дочери от природы очень умные. Каждая из них вышила жемчугом рубашку. Может, какая-нибудь подойдет тебе, тогда ту дочь, которая сделала ее, возьмешь себе в жены.
- Вот и прекрасно! - обрадовался Чжу Ба-цзе. - Давайте сюда рубашки, я попробую их надеть и если надену все сразу, то на всех дочерях и женюсь.
Хозяйка пошла в комнату, вынесла оттуда рубашку и передала ее Чжу Ба-цзе. Дурень снял с себя черный халат и натянул рубашку. Однако не успел он повязаться поясом, как тут же рухнул на пол. Оказалось, что он крепко-накрепко связан веревками. Тело его нестерпимо ныло от боли, а женщины куда-то исчезли.
В этот момент Сюань-цзан, Сунь У-кун и Ша-сэн проснулись, словно от какого-то толчка. На востоке занимался рассвет. Подняв голову, они внимательно осмотрелись кругом и не увидели ни домов, ни колонн с резьбой. А спали они в лесу среди сосен и кедров. Сюань-цзан, совершенно растерявшись, позвал Сунь У-куна.
- Дорогой брат! Хватит спать! - воскликнул Ша-сэн. - Мы встретились с нечистой силой!
- Почему ты так думаешь? - спросил улыбаясь Сунь У-кун. Он прекрасно понимал, что произошло.
- Да ты посмотри, где мы спали, - сказал Сюань-цзан.
- Ну что ж, - сказал Сунь У-кун. - Мы неплохо провели ночь в этом сосновом лесу. Не знаю только, куда в наказанье поместили нашего Дурня, - добавил он.
- О каком наказании ты говоришь? - спросил Сюань-цзан.
- Женщины, которых мы видели вчера здесь, бодисатвы, правда, я не знаю, какие именно, - сказал Сунь У-кун. - Явившись к нам, они приняли человеческий облик, а в полночь, вероятно, исчезли. Но вот Чжу Ба-цзе пришлось понести наказание.
Услышав это, Сюань-цзан сложил ладони рук и почтительно поклонился. В этот момент они увидели развевающуюся на сучке старого кедра полосу бумаги. Ша-сэн бросился туда и, взяв бумагу, передал учителю. Там было восемь строф.
И вот, когда Сюань-цзан со своими учениками читал эти строфы, из глубины леса донесся отчаянный крик:
- Отцы мои! Меня связали, погибаю! Спасите! Я никогда больше не осмелюсь так поступать!
- Сунь У-кун! - сказал Сюань-цзан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158