Вершина ее, казалось, упиралась в небо. Здесь было много суровых ущелий и скал. Охотник начал легко взбираться на гору, как будто шел по ровной земле, а Сюань-цзан в это время только подошел к подножью. И вот, когда они достигли половины горы, охотник остановился, и, обращаясь к Сюань-цзану, сказал:
- Здесь, почтенный отец, я должен проститься с вами. Вы идите, а мне нужно возвращаться домой.
Услышав это, Сюань-цзан поспешно сошел с коня и сказал:
- Я очень прошу вас проводить меня еще один переход. - Вам неизвестно, конечно, почтенный отец, что эта гора называется Горой двух границ. Восточная ее часть входит во владения великих Танов, а западная - принадлежит татарам. Тигры и волки на той стороне уже неподвластны мне. Да к тому же я не имею права переходить границу. Так что дальше вам придется идти одному.
Сюань-цзан в отчаянии ломал руки и, ухватившись за одежду охотника, едва сдерживал слезы.
И вот, когда они стали прощаться, не в силах расстаться друг с другом, из-под горы прогремел голос:
- Учитель пришел! Учитель пришел!
И Сюань-цзан и охотник от изумления замерли на месте. Но, если вы хотите узнать, чей это был голос, прочтите следующую главу.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ,

повествующая о том, как мятущаяся обезьяна вступила на путь Истины, и как были уничтожены шесть разбойников

Я душу Буддой назову,
А Будду - символом души,
Душа и Будда - вот закон,
Что миром правит, всем вершит…
Кто овладел своей душой,
С мирской расстался суетой,
Тот - Будда чистый и простой,
Тот - Будда мудрый и святой.
Тот - Будда истинный вовек,
Кто вечное добро творил.
Его блаженная душа,
Как солнце, освещает мир!
Вне тела истина живет,
Вне тела истину творят,
Не в форме истина, а в том,
В чем формы нет на первый взгляд;
Есть пустота. Быть может, в ней
Ни формы, ни пространства нет,
И кто ушел - тот не придет,
Его уже потерян след…
Где тождеств нет, различий нет, -
Там все подвластно пустоте:
Небытие - там все же есть,
И есть святое бытие!
То, что в душе и вне души
Везде одним лучом горит,
Лишь Будда все объединит
И наши души озарит…
Быть может, тысячу миров
Уже вложил в песчинку он,
И в разуме его живет
Из тысячи любой закон!
Быть равнодушным к суете,
То значит Истину познать,
Нельзя для этого себя
Ни очернить, ни запятнать…
Кто цену знал добру и злу -
И не во сне, а наяву,
Того - великим и святым -
Того я Буддой назову!
И вот не успели охотник и Сюань-цзан прийти в себя от изумления, как снова услышали тот же голос:
- Учитель пришел!
Тогда слуги, сопровождавшие охотника, сказали:
- Это голос старой обезьяны, которая заключена в каменном ящике под горой.
- Да, конечно, это она! - воскликнул охотник.
- А что это за обезьяна? - спросил Сюань-цзан.
- Когда-то гора эта называлась Усиншань - Горой пяти элементов, - пояснил охотник. - Но после того как император Танов совершил походы на запад и установил здесь границу, эта гора стала называться Пограничной. Несколько лет назад один старик рассказывал мне, что когда Ван-ман узурпировал власть во времена Ханьской империи, небо спустило эту гору на землю, чтобы придавить ею волшебную обезьяну, которая не ест, не пьет и не боится ни жары, ни холода. Охраняет ее местный дух, который, если обезьяна очень уж проголодается, дает ей поесть железных пилюль и расплавленной меди. Несмотря на холод и голод, обезьяна до сих пор жива. Это, конечно, она кричит. Но вам, почтенный учитель, нечего беспокоиться. Мы сейчас спустимся с горы и посмотрим на эту обезьяну. Сюань-цзан последовал за охотником. Они прошли всего несколько ли, и действительно увидели каменный ящик. Из него высовывалась голова обезьяны и лапы, которыми она усиленно жестикулировала:
- Учитель! Почему вас так долго не было? Вы пришли очень кстати. Освободите меня из этого ящика, и я буду охранять вас на протяжении всего вашего пути.
Сюань-цзан подошел к ящику и внимательно посмотрел на обезьяну. Кого же, вы думаете, он увидел?
Острая мордочка -
С виду как будто без щек,
Хитрые глазки,
А в них - золотой огонек…
Мох нависает
Над хрупкой его головой,
Уши обвиты
Целебною, дикой травой.
Вместо волос он травою порос,
В длинных усищах - песок,
А борода опускается вниз,
Словно осоки росток…
Глины кусок
В переносицу узкую врос,
Грязью дорожного
Туго закупорен нос…
С виду он был
И неистов, и жалок, и дик,
Руки не мыл он
И грязные ногти не стриг,
Сплошь бородавками
Пальцы его обросли,
К жесткой ладони
Приклеились комья земли…
Но излучали зрачки его глаз
Теплый и радостный свет,
Чистым и радостным стал голосок -
В нем добродушный привет.
Быстро и радостно заговорил, -
Что за приятная речь!
Только не в силах он двигаться был -
Ни приподняться, ни лечь…
Силою неба пять долгих веков
Скован Великий Мудрец.
Кончился срок - и страданьям его
Будет сегодня конец…
Охотник смело приблизился к обезьяне, вытащил траву из ее шерсти и, смахнув с подбородка песчинки, спросил:
- Что ты хочешь сказать?
- Тебе - ничего, - ответила обезьяна. - Позови сюда почтенного отца, я хочу его спросить кое о чем.
- О чем же ты хочешь спросить меня? - поинтересовался Сюань-цзан.
- Не вас ли император великих Танов послал в Индию за священными книгами?
- Да, именно меня, - отвечал Сюань-цзан. - А почему ты об этом спрашиваешь?
- Я - Великий Мудрец, равный небу, - промолвила обезьяна. - Пятьсот лет тому назад я обманул небо и учинил там дебош. За это Будда заточил меня в ящик. Недавно здесь побывала бодисатва Гуаньинь, посланная Буддой в Китай для того, чтобы отыскать человека, который отправился бы на Запад за священными книгами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158