— Я знаю, что ты имеешь в виду.
— Но тебе было плохо в твоем сне. Я видела. Почему тебе было больно, а мне нет?
— Иногда сложно избавиться от боли, — ответил Дэвид. — Даже когда ты спишь. Вот почему я иногда принимаю лекарства. Дело в болезни, понимаешь?
Он показал ей свою руку, чтобы она увидела его вздутые суставы. Но вздутие было теперь гораздо меньше, а суставы почти не болели.
— Почему нам больно? — спросила Нелл, нахмурившись. — Тедди говорит, что ты работаешь над тем, чтобы это выяснить.
— Боль — это цена, которую мы платим за способность мыслить. Для того чтобы говорить и думать, мы должны осознавать, но мы не можем просто решить, что мы осознаем, а что нет, иначе мы окружим себя ложью. Боль — это способ познания мира. Некоторые боли говорят нам о некоторых болезнях, но, кроме того, боль напоминает нам, что мир сделан не ради нашего удобства, что сама жизнь — это борьба с враждебными обстоятельствами. Боль — это шпоры, заставляющие нас видеть ясно и понимать более полно.
Но однажды, Нелл, люди станут хозяевами своей боли, а не её слугами. Однажды люди сумеют договориться с болью, не забивая её опием, но приручив её и сделав безвредной. Однажды мы сумеем освободиться ото всех проклятий, мучающих нас. Тогда мы станем по-настоящему свободны. В этом часть моей работы. Это лишь малая часть, но на свете миллионы людей, и, работая все вместе, мы сможем добиться великих побед. Я мало что могу, но несчетное количество других поддержат мое дело, когда я перестану работать. Вместе мы можем все. Однажды люди научатся жить с болью и поймут свои сны.
Нелл не поняла его — она была слишком маленькой. Но однажды она поймет. И поймут все.
Позже, тем же вторником, Нелл встретила дедушку, бросилась ему в объятия и сообщила по секрету, что видела себя во сне волком.
— Ты видел мой сон? — спросила она.
— Нет. Люди редко видят сны друг друга. Но я провел очень тяжелую ночь в поезде из Дувра, и мне самому снились какие-то странные сны.
— Папа может тебе их рассказать, — сказала она ему по секрету. — Папа знал, что мне приснилось, до того, как я рассказала ему.
Таллентайр вопросительно посмотрел на своего зятя. Тот наслаждался солнечным светом, проникавшим через окна гостиной.
— Вам снился Эдем, — сказал Дэвид с уверенной улыбкой хитрого фокусника.
— И правда, — признал Таллентайр с несколько более жёстким выражением лица, чем позволяла ситуация. — Возможно, вы можете рассказать мне больше о том, что произошло. Боюсь, что события вытекают из моей памяти, как вода из решета.
— Я не уверен, что знаю все подробности, — сказал Дэвид, — но многое могу рассказать. Возможно, ваша память прояснится, если мы выйдем на улицу. Нам нужно съездить в Ричмонд к человеку по имени Джейсон Стерлинг. Это он похитил тело Глиняного Человека с кладбища Остена. Я думаю, ему удалось его разбудить; в любом случае, он проводит кое-какие эксперименты, которые могут вам показаться интересными. Я не совсем уверен, что он вспомнит, когда и как мы встречались, но знаю, что он не откажется поговорить с нами.
— Я знаю это имя, — нахмурился Таллентайр. — Уверен, что встречал этого человека, но когда и где… Это ужасно, Дэвид — состариться и обнаружить, что твоя память выкидывает фокусы.
Он опустил Нелл на пол и взъерошил волосы подошедшему Саймону, прежде чем обнять свою дочь. Дэвид терпеливо ждал, пока баронет, наконец, подойдет к нему и пожмет ему руку.
— Вы выглядите получше, — сказал Таллентайр, посмотрел сначала на лицо Дэвида, а затем на руку, которую пожимал. — Боль унялась?
— Мне гораздо лучше, — признался Дэвид. — Не знаю, как долго продлится ремиссия, но должен сказать, что просто потрясающе хоть сколько-то чувствовать себя здоровым. Моя память тоже играет со мной в странные игры, но сейчас все уладилось, и я вспомнил все, что мне нужно. Я рад снова вас видеть.
— А что» — спросил Таллентайр, — снилось вам прошлой ночью?
Дэвид знал, что его друг понимает смысл этого вопроса, но он позволил себе загадочно улыбнуться.
— Мне снилось, что я был снежинкой в бурю, — легкомысленно заявил он. — Сначала было невообразимо холодно, но потом холод отошел на второй план, и я смог изучить шторм, частью которого был. Это был ужасный шторм: страшный, дикий и прекрасный. Но он понравился мне больше, чем Эдем… И несмотря на дикость шторма, я убежден, как только может быть убеждена снежинка, что кружиться в нем не так уж и плохо.

Эпилог
ПРОЩАНИЕ С НЕВИННОСТЬЮ
Мерси Муррелл стояла на мосту Ватерлоо и смотрела в темную воду. Мутное солнце, давно перевалившее через зенит, рассыпало по воде рыжие блестки. Маленький ялик шел по реке, и ниже по течению возникали невысокие волны.
Она не спала прошлой ночью, но недостаток сна не сказался на её лице; она по природе была «совой» и ещё больше привыкла к бессоннице, когда стала старше. Даже сейчас её каменные черты образовывали злую, мрачную маску. Она не решалась вернуться в дом, где бы её точно арестовали. Она могла найти убежище в полудюжине других мест, но её беспокоило не отсутствие укрытия. Спастись от полиции ещё не означало спасти все, ради чего она работала, все, что ей принадлежало. У неё, разумеется, были деньги, и достаточные, чтобы прожить на них, но без дома, без жилища она чувствовала себя страшно одинокой.
Все кончилось, и пути назад не было.
Она слышала крики разносчиков газет на южном берегу, около вокзала. Они уже выкрикивали о странном убийстве, стараясь переорать друг друга своими хищными голосами. Для её бизнеса случай был плачевным, а для их временной прибыли — наоборот. Безголовый труп в борделе звенел горстью пенсов в их карманах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126