Но я думаю, что совсем иная проблема, также возникшая благодаря видению Таллентайра, на самом деле заставила Зиофелона остановиться.
Он замолчал и ждал. Лидиард беспокойно смотрел на него, но, наконец, сумел выговорить:
— Продолжайте.
— До этого момента, — спокойно сказал Харкендер, — Зиофелон предполагал — как и я — что все враждебные Демиурги, населявшие Землю, когда остальная часть Вселенной была скоплением хрустальных сфер, до сих пор тесно связаны с Землей. Предположив, что миры вокруг других бесчисленных звезд могут населять человекоподобные существа, Таллентайр также подсказал Зиофелону, что его противники могли оказаться на невероятно далеких расстояниях.
— Ну и что?
— Все просто, — сказал Харкендер. — Проснувшись и обнаружив себя в одиночестве, Зиофелон решил, что его противники пассивны. Тогда он — вместе со мной — замыслил план, по которому следовало создать орудие провидения из материи его души, чтобы начать кампанию по их истреблению. Естественно, план пошел вразнос, но не все было бы потеряно, если бы Зиофелон и Баст поступили рационально и образовали союз против всё ещё инертных собратьев. Поэтому я сказал, что мы уберегли бы себя от многих бед, если бы встретились до того, как дело вышло из-под контроля. Увы, практический смысл подобного союза был поставлен под вопрос подразумевающимся в словах Таллентайра заявлением, что остальные Демиурги с той эпохи, которую Глиняный Человек назвал Веком Героев, отправились к другим мирам, подобным Земле, и их разделила огромная бездна пустоты — и там они, возможно, давно пробудившись, заключили собственные союзы.
При этом Таллентайр совершенно не обязательно прав. Только его воображение наделяет жизнью иные миры, и нам не следует упускать из виду тот момент, что гигантский космос, наполненный звездами-солнцами, может оказаться лишь видимостью. Это может вам не нравиться, но я рад был бы верить, что центром мира остается Земля, а Вселенная, в которую верит Таллентайр как в бесспорное открытие современной науки — лишь призрачный отблеск кристаллической сферы, в которой мы заключены. Человек вроде Таллентайра может не видеть смысла в спорах о количестве ангелов, танцующих на острие иглы, или о том, сколько Демиургов может выдержать ткань нашей реальности, но Зиофелон рассматривает происходящее с совершенно иной точки зрения, также как и Баст. Пробудившиеся Демиурги предпочли не враждовать и не заключать союза, пока не разобрались в загадочной природе Вселенной. Вот что, как вы с Таллентайром легко догадались, занимало их последние двадцать лет. Возможно, вы помогли им больше, чем подозревали, предпринимая собственные исследования, а я был необходимым инструментом наблюдений Зиофелона.
Я не могу сказать, к какому выводу пришел Зиофелон, но из того, что Век Чудес вернулся, чтобы вмешаться в Век Разума, я заключаю, что наступил переломный момент. Теперь мы точно знаем, что на Земле пробудился и готов действовать не только один Демиург. Могут быть и другие, способные скрывать свое присутствие благодаря лучшему пониманию современного мира. Возможно, они заключили собственный пакт; если это так, то он, возможно, так же хрупок, и окажется расторгнут, если Демиурги решат, что их интересы изменились.
Вот что мы обязаны выяснить единственным способом, которому доверяют Демиурги. Мы должны узнать, сколько на Земле осталось Демиургов и в каком они состоянии. Нам также необходимо узнать, если мы сможем, действительно ли существуют Демиурги в иных мирах и представляют ли они опасность тем, кто остается на Земле. Кроме того, всех троих особенно интересует судьба Махалалеля — как вы легко можете догадаться, — а также ответы на вопросы, явно затрагивающие Махалалеля. Природа человека, как и природа Демиургов, остается загадкой. И все эти загадки мы должны разгадать, если сможем.
Как я говорил вам раньше, у нас с вами больше шансов разобраться, в чем дело, чем у остальных из тех, кого будут использовать. Мы разделим увиденное, но затем, когда все значения будут истолкованы, все заключения выведены, все планы созданы и расписаны, тогда мы снова станем врагами, вне зависимости от наших желаний.
Лидиард машинально провел рукой по своему обновленному телу:
— И мы вернемся в наше прежнее состояние, я полагаю? — Казалось, эта мысль представляется ему исключительно ужасной.
— Вы потеряете не так много, как я, — спокойно напомнил ему Харкендер. — Но вы можете надеяться, что у нас есть шанс. Если нам повезет в поиске информации, то, возможно, наши хозяева решат в будущем использовать нас более аккуратно. Какой бы неприятной ни казалась вам эта мысль, следует надеяться, что мы сможем заслужить награду тяжким трудом. Если это оскорбляет вашу гордость, напомните себе, что, каким бы ни был мир, вам в нем жить.
Лидиарда явно не утешило любимое высказывание Таллентайра, услышанное из уст его врага — Харкендера. Но его любопытство было сильнее ощущения несправедливости, и он слишком сильно жаждал информации и слов ободрения, чтобы отвернуться.
— Думаете, нам вернут нашу силу и здоровье? — спросил он, не решаясь высказаться прямо.
Харкендер пожал плечами:
— Откуда мне знать? Есть только две вещи, в которых я уверен. Первая — это то, что меня уже нельзя приговорить к худшему, чем то, что я пережил за последние двадцать лет. Я выстоял и могу не бояться будущего. Вторая — это то, что для мира людей не важно, решат ли падшие ангелы действовать совместно или нападут друг на друга; в любом случае, когда их могущество откроется, мир изменится до неузнаваемости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126