Но тот, кто украл у вас камень, вам вовсе не друг. Если же Кэвуд ничего такого не делал, он пропустит сплетню мимо ушей.
– Тогда почему вы сами ему этого не сказали? – спросил гневно Окхэм. – Он же стоял рядом всего минуту назад. Вы запросто могли забросить наживку!
Лайам покачал головой.
– Нет. Я пока не знаю, в какой гостинице поставить капкан.
Разъяренный лорд схватил его за руку и заставил остановиться.
– Что это значит, Ренфорд? Разве в городе мало гостиниц? Выбирайте любую и дело с концом!
– Я не могу. Загвоздка в том, что в Саузварке сейчас действительно находится чародей, который выражал желание ваш камень купить.
Окхэм встревожился и побледнел.
– Что?
Не упоминая о Грантайре, Лайам пересказал лорду все, что знал о Дезидерии, в том числе сообщил ему и о походе того к известному ювелиру.
– Теперь вы понимаете, что наобум гостиницу выбрать нельзя! Надо прежде узнать, где поселился харкоутский маг, и люди Кессиаса это сейчас выясняют.
И все-таки Окхэм не успокоился. Взволнованно схватив Лайама за руки, он сбивчиво заговорил:
– Вы уверены, что камень все еще находится в Саузварке? А вдруг его уже увезли! Вы должны, слышите, вы должны немедленно найти этого человека!
– Эдил уже висит у него на хвосте, – заверил Лайам, стараясь держаться невозмутимо. – Мы знаем, что этот маг еще в городе и что камень в его руки пока не попал.
В глубине души Лайам понимал, что камень мог уже попасть к Дезидерию, а тот мог давно уехать из города, но сам он ничего не мог с этим поделать. Он мог лишь успокаивать и обещать.
Но лорд успокаиваться никак не желал, он неистово дергал и грыз кончики своих роскошных усов.
– Боги, Ренфорд!.. Великие боги!.. – бормотал красавец в волнении. – Неужели камень уже увезли?..
Они расстались неподалеку от городской площади. Лайаму было неловко оставлять лорда в таком смятенном состоянии духа, но его извиняла необходимость увидеться с Кессиасом и, кроме того, стенания Окхэма стали ему надоедать. Аристократ вел себя, как ребенок, пугаясь самых обычных вещей.
Лорду не стоит так волноваться, а ему самому не стоит принимать близко к сердцу чужие заботы. Он же не виноват, что Окхэмы плохо разбираются в людях и водят дружбу с ворьем!
Осознавая несправедливость такого суждения, Лайам попробовал упорядочить все сведения, какие успел собрать. Нужно было составить из всех фактов, подозрений, предположений, намеков и слухов более-менее стройную картину произошедшего и подвергнуть ее проверке вопросами типа «Почему это так?» или «А что вышло бы, если?..» Подобная методика обычно приводила к неплохим результатам, но сегодня дело почему-то не шло.
Имеющаяся у Лайама информация упорно отказывалась укладываться в какую-либо картину. Разрозненные детали головоломки вертелись у него в голове, не желая смыкаться в единое целое, и он подошел к казарме городской стражи ужасно недовольный собой.
Кессиас находился на месте. Он тут же влез в свою куртку и предложил приятелю прогуляться до Хелекина.
– Сказать по правде, Ренфорд, мне до смерти надоела моя работенка. Свобода, простор и что-нибудь горячительное – вот вещи, необходимые такому человеку, как я.
Лайам не стал спорить, и они двинулись через площадь к таверне. На половине пути Кессиас остановился, вдохнул полной грудью морозный воздух, довольно поколотил себя кулаками по ребрам и заявил, что жизнь – хороша. Но Лайам заметил, что взгляд раскрепощенного и отрешенного от всех забот человека с профессиональной цепкостью обшаривает толпу. Этот увалень счастлив и безмятежен только тогда, когда безмятежны и счастливы опекаемые им горожане, подумалось вдруг ему.
Все столики в зале первого этажа были заняты, но важных гостей пригласили наверх, и сам содержатель таверны провел их к окну с видом на площадь. Объемистый животик его прикрывал кокетливый фартучек немыслимой белизны.
– Он что, никогда не отдыхает? – спросил Лайам, когда толстячок ушел, препоручив клиентов заботам расторопной служанки.
– А?
– Когда ни придешь – Хелекин всегда тут как тут.
Кессиас улыбнулся и наклонился к Лайаму.
– Открою вам небольшой секрет, Ренфорд. Видели его фартук? Чистехонький, правда?
– Да.
– Значит, наш Хелекин только что пробудился от сна. Минут через пять этот фартук будет – так перепачкан, словно в нем провернули гору работы. Он жуткий неряха. Однажды он при мне выгреб рукой угли из потухшего очага, а потом вытер грязную пятерню о белоснежную скатерть. Его женушка просто рыдала!
Мужчины расхохотались, служанка хихикнула.
– Что будут заказывать веселые господа?
– Саузваркский пирог и пиво, что же еще?
Кессиас, согласно кивнув, шлепнул хихикающую девицу.
– И тащи все это – скорей!
– Впрочем, работать наш толстячок не очень-то любит, – продолжал он, посмеиваясь и провожая служанку взглядом. – Зато принять озабоченный вид лучше него не умеет никто. Но… мы ведь с вами пришли сюда вовсе не для того, чтобы обсуждать качества Хелекина. У вас, Ренфорд, тоже весьма озабоченный вид. Что, наше дельце продвигается не слишком успешно?
Лайам покачал головой.
– Нет. Оно вообще не продвигается. Никуда. У меня есть пара задумок, однако…
– Однако они вас не устраивают? – подсказал Кессиас.
– Да как вам сказать…
Служанка принесла кружки с пивом и, скромно потупившись, сообщила, что пироги скоро будут готовы. Она явно ожидала в ответ какой-нибудь шутки, но мужчинам уже было не до нее.
Когда разочарованная девица ушла, Лайам окинул взглядом зал. Он был заполнен больше чем наполовину, но Хелекин заботливо усадил его и эдила за столик, достаточно обособленный от остальных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106