– Зачем тебе?
– Просто одолжи, и все.
– Я спрашиваю: зачем?
– Если тебе так уж надо знать, хочу раздобыть себе жвачку. Ну, теперь дашь?
Стейси обернулся к Сузелле:
– Хочешь жвачку?
Сузелла ответила, что хочет, и ради нее Стейси встал и отправился за моей сладкой жвачкой. Чудеса! Сузелла вскочила и пошла за ним, а я уж потащилась следом.
– Что ты делаешь? – спросила Сузелла, видя, как Стейси соскребает с дерева шарик жвачки.
– Ты сказала, что хочешь жвачку. Мы ее берем у сладкого эвкалипта, вот так.
– Ой, а я-то думала. – Она посмотрела на катышек жвачки, прилипшей к ножу, и рассмеялась: – Я еще никогда не видела живой жвачки.
– Так ты хочешь ее или нет? – Я уже начала злиться.
– Конечно! – Она отщипнула кусочек жвачки и сунула ее в рот. Попробовав, она расплылась в улыбке.
– Нравится? – спросил Стейси.
– Прелесть.
– А теперь дай нож мне, – сказала я, протягивая за ножом руку.
Но Стейси не захотел мне его дать.
– Я сам тебе наскоблю. – И он громко спросил Кристофера-Джона и Малыша, хотят ли они жвачки и сколько.
Те тут же прибежали.
– Ну почему ты не даешь мне твой паршивый нож? Не съем я его!
Стейси соскоблил еще один комок жвачки:
– Вот!
– Да ну, ешь сам. Скоро я заведу свой собственный ножик, чтоб не просить у тебя, раз ты так дрожишь за него.
С этими словами я повернулась и пошла назад к пруду, где оставила мою удочку.
Позже, когда каждый уже наловил по нескольку рыб и у Сузеллы прошел восторг по поводу того, что она собственноручно поймала одну рыбку, она снова начала сыпать вопросами, на этот раз про мистера Моррисона.
– Мне вот что странно: почему же он не остановил тех людей, что рубили деревья?
– Его тогда здесь не было, – ответил Стейси. – Он появился несколько месяцев спустя. Приехал с папой.
Задумавшись, Сузелла опустила голову.
– Я все не могу привыкнуть, какой он большой. По правде говоря, он такой большой, что я даже немножко боюсь его.
– Что ты, он тебя не тронет, – робко успокоил ее Кристофер-Джон, – раз ты из нашей семьи.
– Но если кто-нибудь его сильно разозлит, он может так с ним расправиться! – похвастал Малыш. – Он сильнее всех. Я уверен, он даже сильнее всех на свете. Мы сами видели, как он однажды поднял машину. А в прошлом году он одному человеку сломал спину…
– Малыш, – тихо остановил его Стейси.
Малыш посмотрел на Стейси и, поняв, что пора прикусить язык, замолчал.
Сузелла перевела взгляд с Малыша на Стейси:
– Что такое?
Стейси, помолчав, ответил:
– Да ничего. Просто об этом мы особенно не распространяемся.
– Почему?
Стейси изучающе поглядел на Сузеллу, словно взвешивая, говорить ей или нет. Решил, что не стоит.
– Не распространяемся, и все.
Но я не удержалась:
– Потому что это была спина белого.
– Кэсси! – с укором выкрикнул Стейси.
– Но если она из нашей семьи, почему ей нельзя об этом сказать? Белые вечно донимают нас, папа же говорит, никому из них доверять нельзя.
– Заткнись, Кэсси.
– Почему заткнуться? Это же правда!
Стейси посмотрел на меня в упор и строго сказал:
– Сама знаешь, есть вещи, о которых не говорят.
Кристофер-Джон и Малыш явно сочувствовали мне, хотя про себя знали, что Стейси прав. Да я и сама знала. Конечно, кое-что никогда не надо обсуждать с людьми не нашего узкого семейного круга. В данном случае и было это «кое-что». Я встала.
– Лучше пойду домой.
– Я с тобой, Кэсси. – Сузелла тоже вскочила с земли.
Я оглянулась на нее.
– Из-за меня можешь не ходить.
– Нет, мне просто хочется.
– Ну что ж, можешь доставить себе это удовольствие, – сказала я, когда вслед за ней поднялись и мальчики.
Как только мы вышли из леса, Стейси отвел меня в сторону.
– Будь довольна, что Сузелла не обиделась на твои слова. Ты же прекрасно знаешь, что гостей не оскорбляют, а Сузелла наш гость, так что лучше держи рот на замке.
Я ничего ему не ответила, но, когда он ушел, я вся кипела из-за этой Сузеллы. В последние месяцы с ним и так было тяжело иметь дело, не хватало только лишних неприятностей, если он станет защищать Сузеллу от меня. Уж лучше бы все оставалось, как было. Но из-за Сузеллы все пошло криво-косо. И мне приходилось лишь мечтать о том дне, когда она упакует свои вещи и уедет.
Через задний двор я прошла в сад, а оттуда к хижине мистера Моррисона. Кроме меня, он был единственный, кто не выражал Сузелле своего восторга или хотя бы не отдавал ей предпочтение, поэтому именно с ним мне захотелось поговорить о ней.
– Мистер Моррисон, вы дома? – позвала я, постучав в дверь.
Ответа не было.
Почувствовав разочарование, я уселась на пороге и поглядела на наш дом. Я видела, как играют во дворе Кристофер-Джон и Малыш, как промелькнула на задней веранде Ба. Я посидела, подождала, потом, решив, что лучше всего будет поговорить с мамой, встала и пошла к дому.
– А где мама? – спросила я у Ба, войдя в кухню.
Ба оторвалась от горшка с крапчатой фасолью и посмотрела на меня.
– Она там, в доме, – сказала Ба, потом, нахмурившись, зачерпнула ложкой в горшке и попробовала воду.
Когда я выходила, она потянулась за солью.
В маминой комнате я никого не нашла, но услышала голоса мамы и Сузеллы.
Тут я как раз вошла.
Мама стояла перед зеркалом и изучала, как сидит на ней голубое платье Сузеллы. Платье было с пелериной и с подложенными плечами и на маме выглядело очень стильно. Стоя бок о бок, мама и Сузелла, обе тоненькие и высокие, казались сестрами.
– Нет, правда, тетя Мэри, этот фасон вам очень идет, вы такая стройная и выглядите просто шикарно. Я скопировала его из журнала в библиотеке.
Мама улыбнулась и, распустив на затылке пучок, зачесала назад свои длинные, густые волосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100