Деньги были еще при нем.
– Скажите, а мальчиков, которых вы держите в тюрьме, зовут, случайно, не Стейси Логан и Мо Тёрнер? – спросил папа.
Шериф лениво указал на дверь в коридор:
– Можете сами проверить.
Тут мы услышали шум шагов на лестнице. Глаза наши устремились на коридор. Мне стало нечем дышать.
– Вообще-то формально мне полагается отправить этих мальчиков назад, потому как они сбежали, не выполнив условий договора…
В конце коридора появился помощник шерифа. Он кого-то с собой привел, но в темноте лица не было видно.
– Но лично я не считаю, что такие уж правильные порядки на этих плантациях. Мне они никогда не нравились, и я не сочувствую их владельцам, когда от них сбегают их сезонные рабочие…
Мальчик медленно шел позади помощника шерифа. Из открытой двери сочился лишь слабый свет, и потому видна была только его фигура. Он казался слишком высоким для Стейси, слишком исхудалым, да еще прихрамывал.
– Так что я не собираюсь отправлять их назад. Если это ваши мальчики, забирайте их домой.
Посредине коридора мальчик остановился. Темнота все еще не позволяла нам рассмотреть его. Сердце мое готово было выскочить и громко стучало.
– Ну, иди, – приказал помощник шерифа, подтолкнув мальчика в плечо.
Мальчик пошел дальше, но у двери снова остановился. Последние шаги помощник шерифа позволил ему сделать самому.
Один шаг.
Он дошел до самой двери, задержался, потом молча переступил порог кабинета. Поднял голову. В лицо ему ударил свет, глаза заморгали, привыкая к яркому освещению. Мы замерли на месте.
И тут он заулыбался.
– Мама… Папа, – произнес он слабым голосом.
Мы все кинулись обнимать Стейси.
Такого я сроду не видела. С ним обнимались, целовались, плакали. Мама плакала, обнимала Стейси и не хотела его отпускать. Папа обнимал их обоих. Дядя Хэммер молча стоял рядом и широко улыбался. Просто стоял и улыбался. И я прыгала вокруг и смеялась, а заодно и плакала, и вообще сходила с ума, висла на Стейси, не отходила от него ни на шаг. Я сроду не чувствовала себя такой счастливой.
Стейси тоже мне улыбался.
– Господи, Кэсси, ты так выросла!
– И ты тоже. Даже усы отрастил!
Он засмеялся – таким басом, так симпатично. Глаза его перескакивали с одного на другого.
– Бог мой, как я рад вас всех видеть! А что Ба? А Кристофер-Джон, и Малыш, и мистер Моррисон? Как они поживают?
– О, все прекрасно! – ответила мама. – А что будет, когда они увидят тебя! – Она радостно сжимала его руку.
– Дядя Хэммер! Я рад, что и ты здесь!
– Вижу, досталось тебе. – Голос дяди Хэммера даже охрип.
Стейси с трудом, коротко рассмеялся.
– Да, сэр… было дело.
Дядя Хэммер пристальнее вгляделся в него, потом кивнул, давая понять, что догадывается, что кроется за этими словами.
Было столько вопросов, на которые мы ждали ответов. И первый – про Мо. Стейси сказал, что Мо слишком слаб и сам не сумеет подняться наверх. Поэтому папа и дядя Хэммер, следуя за помощником шерифа, спустились в подвал. Мы ждали, сидя на скамейке у окна, и только тут, при дневном свете, я увидела, как Стейси похудел. Его подкосило и тюремное заключение, и болезнь. Глаза стали большие, во все лицо, а кожа – серой, тусклой. Меня пронзила острая боль: до чего же они с Мо настрадались!
Он почувствовал мой взгляд и сказал:
– Наверно, я и выгляжу, и пахну ужасно, да? – Он провел рукой по непричесанным волосам и тихо, так, чтобы шериф, что-то писавший за столом, не мог услышать, признался: – Боюсь, нам было не до чистоты в этом подвале. Миз Матти одна и выхаживала нас, и кормила. Приносила нам суп и воду, легко ли…
– Я ничего не заметила, – сказала я. – Для меня ты выглядишь просто прекрасно.
На это Стейси снова засмеялся. До чего же приятно было снова слышать, как он смеется!
Вскоре вернулись папа и дядя Хэммер вместе с Мо, которого они поддерживали с двух сторон. Он был еще худее Стейси и, как Стейси, жмурился на непривычный яркий свет. Наконец он улыбнулся – только он умел так робко улыбаться. Начались новые объятия. Мы поспешили оставить тюрьму. Как только мы вышли на улицу, Стейси остановился и глубоко вздохнул. Впервые спустя три недели он и Мо глотнули свежего воздуха и почувствовали на своем лице солнечное тепло. И когда Стейси увидел своими глазами ясный день, голубой и чистый, чуть тронутый зимним морозцем, он был поражен красотой всего окружающего, несмотря на убогость городка.
– Раньше я не мог себе представить, – сказал он, – каково было Ти-Джею сидеть, как мы, под замком.
– О, господи, я тоже, – сказал Мо, опираясь на дядю Хэммера. – Сначала я даже думал, что мы кончим, как он.
– Надеюсь, – сказал папа, – вы кой-чему оба научились. Быть может, поняли, как нелегко жить в этом мире.
– Да, сэр, именно так, – согласился Стейси и сначала отвел взгляд от папы, был не в силах встретиться в ним глазами, но потом все-таки посмотрел ему прямо в лицо. Он ждал, что скажет папа дальше.
Папа взглянул на него молча, потом обнял за плечи.
– Признаюсь, сынок, поначалу я было подумал дать тебе раза хорошенько, когда вернемся домой… Но давно передумал…
– Я очень рад этому! – одобрил Стейси и весело рассмеялся, а мы рассмеялись следом за ним.
Мы сели в машину и поехали искать тетушку Матти Джоунс. Мы нашли ее быстро, она жила на краю города. Маленькая, но крепкая пожилая женщина с обветренным лицом. Она так обрадовалась, увидев Стейси и Мо. Она даже не сразу поверила, что их на самом деле выпустили на свободу. Но, поверив, она сказала:
– Я, уж конечно, знаю, как вы торопитесь со своими мальчиками домой, а все ж вам никак нельзя отказаться, я прошу вас всех к моему столу, ненадолго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100