У меня берут интервью?
— Нет, нет.
— Вы меня оскорбляете. Почему нет?
— Потому что, сэр, вы пьяны.
— По вашему мнению… — Муни замолчал, мигнул. — Я пьян?
— Да, сэр. Это не оскорбление, но констатация факта.
— Я всегда пьян. Оскорбление тут не причем. Таков мой образ жизни. Спиртное никогда не мешало мне дать хорошее интервью. Или выступить на сцене.
— Я где-то читал, что в тридцати фильмах вы снимались пьяным в стельку, а потому ничего о них не помнили. Это правда?
Муни на мгновение задумался, потом резко кивнул.
— Правда.
— Разве такое возможно?
— Мне нравится смотреть фильмы, о которых я ничего не знаю. Особенно, с моим участием.
— И все-таки я не могу этого осознать. Как вам удавалось сниматься в эпизоде мертвецки пьяным, чтобы потом у зрителей, сидящих перед экраном, не возникало ни малейшего сомнения в том, что вы трезвы, как стеклышко?
— Отстраненность от жизни. Действительность. Искажение реальности. Понимаете?
— Нет.
— Однажды я снялся в фильме, действие которого разворачивалось в Анкаре. Год спустя я сказал репортеру, что никогда не был в Турции. Об этом раззвонили все газеты. Руководство студии заявило, что мои слова неправильно истолкованы. Я, мол, сказал, что никогда не был в индейке, — Муни рассмеялся. — Конечно, я бывал в Турции. Прекрасная страна. Съемки — это пустяки. Занимают лишь несколько минут в день. Я всегда могу взять себя в руки.
— Всегда?
Глаза Муни полыхнули огнем.
— Хотите, чтобы я вам это продемонстрировал?
— Вы это уже сделали. Только что были Лиром, прямо на этой веранде.
— Был? Сейчас повторим, — лицо Муни закаменело. Он медленно, глубоко вздохнул. Веки его начали закрываться. — Что-то не хочется, — и он вновь отпил из стакана.
— Извините, сэр, что надоедаю вам. Во всем виновато мое чрезмерное любопытство.
— Это нормально, — весело отмахнулся Муни. — Я привык к тому, что вызываю интерес.
— Вы — знаменитость.
— Есть немного.
— Не пройти ли нам к машине? Дождь уже кончается.
— К машине! — трубным голосом повторил Муни. Огляделся. — Они отметили съемки? Маловато света?
— Налетела гроза. Проливной дождь. Гром. Молнии.
На лице Муни отразилось замешательство.
— Я думал, все это было в «Короле Лире».
— Пойдемте, — Флетч встал. — Ваша дочь ждет.
— Замешанная в убийстве…
— Что-то в этом роде.
— Интересно… найдется ли у нее черная вуаль?
— Не знаю. Нам пора.
— Эта бутылка… — Муни ткнул пальцем в сторону бутылки, — …отправится в эту сумку, — он посмотрел направо, хотя сумка стояла у его левой ноги.
Флетч заткнул горлышко пробкой, поставил бутылку в сумку.
Рядом с тремя полными, одной пустой и каким-то тряпьем.
Муни допил коньяк из стакана, встал, покачнулся. Флетч ухватил его за руки.
— Уходите? — спросил бармен.
— Благодарю тебя, трактирщик, за отличную лошадь.
— Спокойной ночи, мистер Муни.
— Ваше величество не будет возражать против короткой прогулки.
Опершись на руку Флетча, Муни улыбнулся.
— Вам придется потерпеть мои причуды. Помолитесь за меня, забудьте и простите. Я стар и глуп.
Спуск по лестнице оказался делом не простым, но десяти минут им хватило.
Выйдя из-под крыши, Муни засмотрелся на берег, залив, дождь, словно никогда не видел их раньше.
— Мокрый выдался денек. Думаю, нора вернуться в отель и отдать должное сухому «мартини».
— Я думаю, вы вернетесь в отель и отдадите должное вашей дочери, — заметил Флетч.
Ответа не последовало, и Флетч усадил Муни на заднее сидение взятого напрокат автомобиля.
По пути в Вандербилт-Бич Фредерик Муни дважды приложился к бутылке и заснул.
Глава 7
— Могу я чем-нибудь вам помочь, сэр?
Увидев подъезжающую машину, коридорный выскочил из дверей, но остановился, взглянув на вылезшего из кабины Флетча. Босого, в мокрых шортах и тениске.
— Да. Передайте, пожалуйста, мисс Муни, что ее отец и шофер ждут внизу.
— Сию минуту, сэр.
Флетч привалился спиной к мокрому автомобилю. Из салона доносился храп Фредерика Муни.
Не прошло и пяти минут, как Мокси выпорхнула из отеля.
В простеньком коротком черном платье, с черной вуалью на голове.
Флетч открыл ей дверцу, захлопнул, как только она устроилась на переднем сидении, обошел машину, сел за руль.
Храп на заднем сидении стих.
— Мой Бог, — Мокси заломила руки. — Куда катится мир? Подумать только, такого человека, как Стив Питерман зарезали насмерть у меня на глазах.
— Правда?
— Что вы хотите этим сказать, молодой человек?
Флетч вновь вырулил на дорогу 41.
— Его закололи ножом у вас на глазах?
— Нет. Честно говоря, я ничего не видела. И не представляю себе, как такое могло случиться.
— Вы были близки?
— Как брат и сестра. Стив был рядом со мной много лет. Помогал мне. В огне и в воде. В хорошие времена и в плохие. При успехах и неудачах.
— При встречах и разлуках.
— Встречах и разлуках.
— Приездах и отъездах.
— Приездах и отъездах.
— Отлично, девочка, — раздался сзади голос Фредерика Муни.
Мокси сняла шляпку с вуалью и бросила на заднее сидение рядом с отцом. Заулыбалась.
— Я знала, что тебе понравится, О-би.
— Как я понимаю, дорогая дочь, если тебе не удастся удачно сыграть эту роль, следующую придется ждать очень долго, да еще и в каталажке.
— Он просидел несколько дней в тюрьме, чтобы войти в роль, — пояснила Мокси.
— Правда?
— Фильм назывался «Святой среди убийц».
— Понятно.
— Ты оборвала жизнь этому бедолаге, дочь?
— Честно признаюсь, нет.
— Судя по тому, что сказал мне Питерман, дело серьезное.
На переднем сидении Флетч и Мокси недоуменно переглянулись.
— Питерман? — переспросила Мокси, обернувшись к отцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52