— Ты хорошо спала? — спросил дочь Фредерик Муни. — Мне сказали, что тут побывала полиция.
Лопес вернулся с полным кофейником и налил Мокси кофе.
— Кто-нибудь знает, как используют эти старые цистерны? — спросил Флетч.
— Все кончено, — Мокси пригубила кофе. — Я только что разговаривала с продюсерами, — она пристально посмотрела на Флетча, как бы говоря, что поправлять ее не надо. — Съемки прекращены.
То есть практически всех, кто сидел за столом, уволили. За исключением Джеффа Маккензи, уволенного ранее, и Флетча, временно не работающего.
Муни не дал паузе затянуться.
— Ты говоришь о съемках «Сна в летнюю ночь»?
— О-би! — тяжело вздохнула Мокси.
— Это плохо, — Фредерик Муни прошелся взглядом по баньяну. — Я надеялся получить роль в этом фильме.
— Но почему? — к Эдит вернулся дар речи. — Все так хорошо шло, — Мокси хмыкнула. — Думаю, Джон согласился бы со мной, если б не попал в тюрьму из-за лекарств. У меня давно не было такой роли. Я бы сыграла ее на отлично. Разумеется, с помощью дорогого Сая.
— С кем ты говорила? — спросил Джерри Литтлфорд.
— Фамилии я не разобрала.
— А почему позвонили тебе? — поинтересовался Сай Коллер.
— Я просто взяла трубку. С сегодняшнего дня мы свободны.
— Вернее, уволены, — поправил ее Джерри Литтлфорд.
— Да, вот они, превратности нашей профессии, — попытался успокоить его Фредерик Муни.
— Но это несправедливо! — воскликнула Эдит. — Я сдала в аренду свою квартиру в Нью-Йорке. Отказалась от предложения одного театра. Куда я теперь пойду, что я буду делать? Фредди!
— Да? — Фредерик Муни повернулся к ней.
— Ну что, Маккензи, — Сай Коллер уставился на австралийца. — Похоже от твоего иска к «Джампинг коу» толку не будет?
— Чертовы идиоты, — Маккензи побагровел. — Прервать съемки на несколько дней, чтобы похоронить жену режиссера, они не могут. А стоит появиться нескольким недоумкам, закутанным в простыни да разбить пару окон, так они прекращают съемки, в которые вбухали кругленькую сумму.
— Разве средства, вложенные в производство фильма, не страхуются? — спросил Флетч.
— У вас тоже не все в порядке с чувством юмора, Маккензи, — бросил Сай Коллер. Он не улыбнулся, не засмеялся.
— Фильм убила дурная слава, — продолжила Мокси. — Так сказал этот человек.
— Нет такого понятия, как дурная слава, — возразила Эдит Хоуэлл. — Особенно в наши дни. Любая слава — это реклама. И чем больше, тем лучше. Убийство, погромы, полицейские обыски. Мы уже три дня в центре внимания! А фильм еще не снят. Фредди, скажите им, что нет такого понятия, как дурная слава.
— Дело не только в этом, — Мокси, как оказалось, еще не привела всех доводов. — Пресса отзывается о «Безумии летней ночи», как о фильме, воздействующим на самые низменные человеческие инстинкты. И это клеймо уже не смыть.
— Если вы взяли мой сценарий… — пробурчал Маккензи. — Если дали мне возможность поставить этот фильм… Более я не хочу иметь с вами никаких дел.
Коллер улыбнулся.
— Вот вы и поставили крест на вашем судебном иске. Мы все слышали вас, Маккензи. Мы все — свидетели.
— Они говорят, что в фильме затронута расовая проблема? — спросил Джерри Литтлфорд.
Мокси глубоко вздохнула.
— Да. Конечно. Кто-то, должно быть, прочитал этот сценарий. И пришел к выводу, что он зовет к насильственным действиям против черных.
— Теперь мы все можем немного отдохнуть, расслабиться, — Фредерик Муни оглядел сидящих за столом. — Мы пережили тяжелые дни.
— Фредди! Только не я! — воскликнула Эдит. — Если б ты знал, сколько я заработала за последние два года! У меня нет таких денег, как у тебя, Фредди!
— Действительно, нет! — согласился Муни.
Никто уже не ел. Мокси так и не приступала к завтраку. Коллер, Маккензи и Литтлфорд не доели то, что лежало на тарелках. Лишь Фредерик Муни полностью очистил свою.
— А не выпить ли нам? — радостно предложил он.
— Почему бы и нет, — пробурчал Коллер.
— Действительно, почему? — добавил Маккензи.
— А что нам остается, как не напиться! — воскликнула Эдит Хоуэлл. — Черт бы побрал всех коров, особенно прыгающих, и их молоко.
— Тяжелые дни, — повторил Фредерик Муни.
— Что ж… — подал голос Джерри Литтлфорд. — Те, кто хотел прекратить съемки… своего добились.
Глава 32
— Если Джон Мид даст показания, которые помогут следствию, вы снимите предъявленные ему обвинения? — спросил Флетч.
Он не знал, где находится полицейский участок Ки-Уэст, а потому поехал туда на такси. Он также хотел попасть туда побыстрее, пока не закончилось предварительное следствие, и журналистов не ознакомили с его итогами.
Сержант Хеннингс вышел, как только Флетч попросил дежурного разыскать его. Вероятно, у него не было ни кабинета, ни даже стола, потому что беседовать им пришлось на скамье в вестибюле здания, которое занимал полицейский участок.
— Какие показания? — переспросил сержант Хеннингс.
— У него еще их нет, — ответил Флетч. — Я еще не передал их ему.
— Какие показания? — повторил Хеннингс.
— Послушайте, сержант, вы ведь проводили обыск в Голубом доме не для того, чтобы найти несколько «колес» у любимого зрителями киноактера.
— Совершенно верно, — сержант встал. — Хотите кофе?
— Нет, благодарю.
Сержант скрылся за дверью и вернулся с пластмассовой чашкой, в которой дымился кофе.
— Вы говорите, что у вас есть некая информация, которая может снять Мида с крючка?
— Нет. Извините, но ничего конкретного у меня нет. Только идея.
— Почему вы не сказали мне об этом раньше? В Голубом доме?
— Потому что идея эта пришла ко мне позже. До вашего появления я не обращал внимания на то, что следовало бы и заметить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52