– Заткнись!
– Грязный Ручей никогда нельзя было назвать безгрешным, – завел преподобный, – но, слава Господу нашему, никаких таких Кулинаров здесь отродясь не водилось. Но с вашим приходом Зло расправило крылья и выпустило свои когти. Среди нас есть молодая жена, которая сбилась с пути праведного, обратившись к пластическому хирургу. Молимся ли мы, чтобы ее настигла справедливая кара? – Многозначительная пауза. – На все воля Божья. Ведь не по замыслу Всевышнего муж ее поддался на козни распутницы в сберегательном банке Грязного Ручья. И Зло это последовало за вторжением Кулинаров в этот проклятый дом. Даже моя собственная жена попрала святость нашего супружеского ложа. На наших глазах в кегельбане происходила развратная пирушка, на которую заявилась женщина, член этого грязного сообщества, а когда к ней обратились, она ответила на чужом языке. Мы слышали о колдунье, которая занимается привораживанием…
Откуда-то сбоку донесся визг. Не иначе как Марджори Задсон.
– И каков же апогей всего этого безобразия? – Голос преподобного возвысился. – Убийство!
– Заткнись, мордатый! – Послышался шлепок, будто кто-то стукнул преподобие мешком по башке. Голос продолжал: – Кто тебя вообще звал в начальники? Я ведь вышибла тебя за борт, но нет, пришлепал пешком!
Кто-то крикнул:
– Молодец, Джимми!
Так, значит, это людоедка из бара… та самая женщина, которая приютила Теолу Фейт.
– Дайте-ка мне минутку, собрать слюну, – проворчала Джимми. – И уберите отсюда Еноха, пока Лаверна его не растерзала.
Я различила профиль Джимми, когда она пробиралась в первые ряды.
– Слушайте сюда, вы, лентяи кулинары! Перед вами союз матерей Грязного Ручья вместе с сочувствующими. Прежде чем спустить лодки на воду, мы смотались в контору шерифа Тома и выпустили на свободу Теолу Фейт. Станет ли женщина, которая выросла в наших краях, играла с нами в мяч и сплетничала вечерами, так вот, скажите мне, станет ли она убивать свою дочь? Черта с два мы поверим в ее виновность, когда рядышком тусуетесь вы. Так что…
– Ладно, тише вы там! – Голос прорезал комнату, разогнав шайку линчевателей, будто стайку голубей. Тотчас образовалась дорожка до самой двери, где и стоял шериф Том Догерти собственной персоной, с пушкой наготове. – Похоже, я не заслужил приглашения на эту вечеринку!
– Временами, – Лаверна отважно выступила вперед, – нам приходится напоминать себе, что закон – хороший слуга, но плохой хозяин.
Тощий человечек в очках выхватил из-за уха карандаш, а из кармана – блокнот и проверещал:
– Рон Хорбетт, издание "Поговорки два раза в неделю". Могу я процитировать вас, мэм?
– Процитируйте лучше меня, – мрачно буркнул шериф Догерти. – Так вот, я арестую любого, кто сейчас же не сядет и не заткнется. Я тут привел с собой кое-кого, кому не терпится вас повидать.
– Кого? – Возглас этот едва не застрял в толчее рук, ног и носов, ибо люди пытались исполнить приказ шерифа.
Возможно, публика всего лишь пыталась выиграть время, но внезапно комната превратилась в сидячую забастовку. Наша Кулинарная группа заняла коврик перед камином, будто это была неприкосновенная территория. Бен обвил меня рукой. Шериф Том отступил в сторону – и вошла она.
Мэри Фейт! И выглядит, словно секретарша, готовая застрочить в блокноте под диктовку шефа. Каштановые волосы, коричневый костюм, очки на носу. И совсем не похожа на призрак, явившийся из речной пучины.
– Что за надувательство! – взревела толпа.
– Боже мой, – прошептал Бен, – так она все подстроила! Инсценировала собственную гибель, чтобы обвинить мать… Неужели писатели готовы на все, лишь бы продать свою книжонку?
– Здравствуйте, дорогие мои! – На устах ее расцвела озорная улыбка, но голос… Он не подходил Мэри… как и каштановые волосы-сосульки. Но что это… Внезапно она стащила с головы волосья, обнажив… короткие платиновые локоны. Затем пришел черед очков, коричневого жакета и юбки, которая была отброшена в сторону с непередаваемым изяществом. Ну прямо повторение на "бис" стриптиза в баре Джимми.
Теола Фейт…
Внезапно я все поняла.
Шериф Том придвинул ей табуретку, и Теола грациозно опустилась на нее.
– Дорогие, знаю, что все вы считаете меня страшной злюкой, и мне бы искренне хотелось признаться, что я терзаюсь угрызениями совести, но, к несчастью, это не так. Есть ли больший соблазн для актрисы, нежели создать персонаж, в реальность которого поверят все – издатели, пресса, поклонники? По сути, даже два персонажа, потому что Теолы-матери на свете не существует. Признаться, я никогда не хотела ею стать, в отличие от многих женщин, но самое странное то, что… – она посмотрела прямо на меня, – постепенно я ее полюбила… Мы с Мэри обнаружили, что убить единственного ребенка, которого у меня никогда не было, гораздо труднее, чем я предполагала.
– Зачем ты это сделала – выдумала дочь, написала книжку?.. – запинаясь, пробормотала продавщица одежды.
Поставив ноги на перекладину табуретки, Теола Фейт улыбнулась.
– Изначальным стимулом были деньги. Да, сперва я подумывала, не написать ли просто мемуары. Но быстро поняла, что придется морочить всем голову. Это удивит многих из вас, но в основном я вела смертельно скучную жизнь. Ни разу не пыталась спасти от истребления какую-нибудь редкую зверушку или остановить войну. О да, кое-какие любовные интрижки у меня были. И порой на званых обедах я грубила всем подряд. Но, по-вашему, станут люди платить за это двадцать один доллар девяносто пять центов? Конечно же, я понимала, что классно было бы написать обо всех моих друзьях и знакомых и публично раздеть их догола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101