– Ну и что? – заявил пожилой господин, размахивая перед носом полицейского саблей. – Когда-то я продавал овощи, и пакеты остались у меня. Торговал и рыбой, для этого тоже нужны бумажные пакеты. Оставьте меня в покое. Хотите еще обыскать вот это? – он бросал на стол свой бумажник. – Взгляните и убедитесь, что ни один банкнот не перекочевал сюда из сейфа Динни.
– Откуда у вас столько денег? – спросил старший инспектор Берт.
– Вас это не касается, но я вам расскажу. Я выиграл их на скачках. Поставил на коня по кличке Голубой Питер и выиграл. Теперь вы можете проваливать, у меня нет желания развлекать фараонов. Мне это противно.
Полицейские записали номера банкнотов, но это им ничего не дало. Следствие снова оказалось на мертвой точке, потому что никто не видел Уильямса в доме Динивана, никто не видел, как в тот роковой вечер он покидал его квартиру, не объявился ни один свидетель, способный своими показаниями подкрепить подозрение. Старший инспектор Берт знал, что старик, возможно, потерял бы самообладание, окажись он в тюремной камере, однако знал он и то, что ни один судебный следователь не подпишет ему ордер на арест только потому, что у Джозефа Уильямса одна и та же группа крови с тем, кто оставил в комнате Динивана окурки.
Полиция не знала, что предпринять. Случайно была найдена жена Уильямса, которая ушла от старика несколько лет тому назад. Она заявила, что с ним невозможно было нормально жить, и подтвердила, что бигуди, найденные на месте преступления, могли принадлежать ей.
– Я оставила их у него. Это старые французские бигуди. Сейчас уже делают другие. Он мог выбросить коробку с бигуди, но, вероятно, они зачем-то ему понадобились. А почему, собственно, вы расспрашиваете о бигуди? Что общего с ними у этого старого психа?
Полицейским показалось, что они продвинулись вперед, но ошиблись. Им не оставалось ничего другого, как снова отправиться к Уильямсу. Но перед этим они подготовили почву – распустили слух, что их подозрения оказались ошибочными, что они ошиблись и получили за это взбучку от шефа. В барах стали поговаривать о фиаско полиции. Старик Уильяме узнал об этом и довольный потирал руки. Когда в его дверях вновь появились полицейские, он стал насмехаться над ними:
– Ну как, говорил я вам, что останетесь с носом? Нечего было вешать на меня какое-то убийство! – кривил он в ехидной усмешке свой беззубый рот. – Не на того напали! Я невиновен, господа! Теперь-то вам это ясно? А если вам надо представить шефу еще какие-нибудь доказательства, то можете преподнести ему мои отпечатки пальцев.
Он протянул к ним свои руки, растопырив пальцы. Этого ему не следовало делать. Старший инспектор, не раздумывая ни секунды, поблагодарил его за готовность к сотрудничеству с полицией во время расследования и моментально снял отпечатки пальцев. Они распрощались. Закрыв за собой дверь, полицейские облегченно вздохнули. Наконец-то им удалось продвинуться на шаг вперед. В тот же день сержант Дайк отправился в Лондон, где старший инспектор Черрил из Скотленд-Ярда подтвердил, что отпечатки пальцев на бокале из-под пива, обнаруженные на столе в комнате убитого, идентичны с отпечатками пальцев Джозефа Уильямса.
Полицейские получили ордер на арест и отправились к отставнику. Он снова стал издеваться над ними.
– Явились меня арестовывать? Но ведь это же глупость! Вы опозоритесь! Голову даю на отсечение, что вы не докажете мою виновность.
Во время следствия он утверждал, что невиновен, смеялся над предъявленным обвинением, на суде тоже не многое смогли доказать, дамские бигуди или окурки и группа крови мало кому показались убедительными уликами.
Адвокат Норман Кинг умолчал в своей защитной речи об идентифицированных отпечатках пальцев – единственной серьезной улике, а обратил все внимание на остальные, предложенные обвинением для рассмотрения присяжными.
– Что за улика бигуди?! Да, госпожа Уильяме оставила при переезде мужу коробку со старыми непригодными бигуди. Они серийного производства. Только представьте себе, сколько их может быть только на лондонских чердаках?! Выходит, что все, кто еще не выбросил их на помойку, могут быть заподозрены в убийстве Уолтера Динивана? Разумеется, нет! Так же обстоит дело и с коричневым бумажным пакетом. Таких пакетов тысячи! Может быть, кто-то видел, как обвиняемый Уильяме нес молоток в пакете к дому Динивана? Нет. Что же это за улика? Обвинение строится на выводах экспертов, определивших, что у курившего в доме Динивана та же группа крови, что и у подсудимого Уильямса. Ученые утверждают, что можно проводить сравнительную экспертизу, взяв для установления группы крови незначительное количество слюны, оставшейся на окурке. Не имею ничего против, хотя это и новшество. Но я не уверен, достаточно ли это проверенный метод. Взвесьте все хорошенько, господа присяжные заседатели. Решится ли кто-нибудь из вас на основании этого метода анализа решать вопрос о жизни и смерти обвиняемого? Готов ли кто-нибудь из вас взять на себя тяжесть ответственности за жизнь Джозефа Уильямса? Верите ли вы в безошибочность такого метода?
Присяжные сомневались, и подсудимый был освобожден. Но Джозеф Уильяме не выдержал нервного напряжения и ночью в день своего освобождения из-под стражи признался журналисту Норману Рею в убийстве старика Динни. Журналист опубликовал его свидетельство уже после смерти Уильямса и подтвердил тем самым, что ученые в своих анализах не ошиблись.

АККУРАТНЫЙ ГРЕК

– А вы кто? – спросил инспектор Конрад Роденгаст человека в униформе.
– Эдвин Финнерти, ночной сторож.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156