Надеюсь, сегодняшний случай станет последним.
– Есть, сэр! – Филип направился к выходу.
– Пока вы будете вести себя как кадет, придется с вами обращаться соответствующим образом, – крикнул я ему вслед. Это было все равно что выстрелить в невооруженного человека, не способного ответить тем же. Но ярость взяла верх над совестью.
Вскоре Филип и Грегор явились для доклада. На Филипа страшно было смотреть. Впервые за все годы службы я видел его совершенно убитым, но не стал ни о чем спрашивать, боялся. Если я сломал его, последствия для корабля будут самыми плачевными.
Насчет Грегора я не питал иллюзий – он люто меня ненавидел. Хотя и доложил об исполнении наказания по полной форме, безукоризненно отдал честь, передал как положено просьбу Касавополуса занести наказание в бортовой журнал. Но я чувствовал, если надавить на него еще хоть самую малость, он не выдержит, бросится на меня и, возможно, убьет. Поэтому именно сейчас надо разобраться с ним как следует.
– Филип, идите в свою каюту, – приказал я, даже не выслушав его доклада.
– Есть, сэр. – Он отдал честь, повернулся кругом и вышел.
Я решил до конца выбить из Грегора дурь.
– Мистер Аттани, хотите мне что-то сказать? – спросил я.
– Нет, сэр, – ответил Грегор, уставившись в пол.
– Мне не нравятся ваши манеры. Потрудитесь их изменить.
– Чего вы от меня хотите, сэр?
Я дал ему пощечину. Лицо его дышало злобой.
– Известны ли вам права кадета, мистер Аттани?
– Думаю, известны.
Я влепил ему еще одну пощечину, сильнее. Кулаки его сжались, но, слава Богу, он на меня не бросился. Случись такое – я вынужден был бы его казнить.
– Кадет находится под опекой командира в полной его власти. Кадет не имеет никаких личных прав. Для командира кадет все равно что сын. Сколько еще пощечин вы хотите получить, мистер Аттани?
– Пожалуйста, сэр! – взмолился он.
– Отвечайте!
– Нисколько! Я не хочу, чтобы вы меня били, сэр! – Его глаза наполнились слезами. Я ударил его еще раз.
– Посмотрите на свои пальцы, мистер Аттани! Он с удивлением посмотрел на свои руки и медленно разжал кулаки.
– Пожалуйста, – прошептал он, – разрешите мне вернуться в кубрик. Я хочу быть матросом.
– Нет. Вы кадет. Ступайте в гардемаринскую каюту!
– Я не ребенок, я не вытерплю такого обращения, – быстро заговорил он, перевел дух и продолжил: – Я не привык к порке. Боже мой, как же это больно! Филип держал меня за руки, когда я лежал на скамье! За что мне такое наказание? Ради бога, отпустите меня в кубрик!
– Нет. Вы будущий офицер. Я сделаю из вас офицера! Хотите еще пощечину?
– Нет, сэр, – еле слышно ответил он. Похоже, мне удалось с ним справиться. Оставалось еще чуть-чуть поднажать.
– Хотите передать привет главному инженеру?
– Ради бога, сэр, не надо! – взмолился Грегор.
– Ведите себя как положено, и все будет в порядке. А теперь идите в каюту.
Он разрыдался, но продолжал стоять по стойке «смирно», боясь даже вытереть слезы.
Я рухнул в кресло и отвернулся, чтобы не видеть его.
– Идите в свою каюту, Грегор, – повторил я.
– Есть, сэр.
Я сидел, не оборачиваясь, и не видел, отдал он мне честь или нет. И после его ухода вздохнул с облегчением – наконец-то мне удалось сломать Грегора. Теперь он будет как шелковый. Я отрезал ему все пути к отступлению. Теперь он будет подчиняться мне беспрекословно, забыв злобу и ненависть.
Той ночью я с трудом уснул, но спал плохо и утром полусонный потащился в душ, до отказа открыл горячий кран, но тут же с криком выскочил и стал изо всех сил растираться полотенцем – вода оказалась ледяной. Я не стал закрывать кран, надеясь, что вода потеплеет, но она становилась все холоднее и холоднее. Ругаясь, как матрос, я натянул штаны, набросил на голые плечи китель и, как был босиком, помчался на третий уровень в машинное отделение.
На лестнице столкнулся с Крисом Дакко, отшвырнул его и, кипя от злости, побежал дальше. Через секунду-другую я уже был на третьем уровне.
– Атас, командир идет! – закричал кто-то из беспризорников. И все они вытянулись по стойке «смирно».
Даже не взглянув на них, я забарабанил кулаками в машинное отделение; случайно вспомнил про панель управления замком, нажал кнопки, с силой распахнул дверь и влетел внутрь.
– Что тут у вас за чертовщина? – взревел я. Деке испуганно вытаращился на меня, едва не выронив кусок трубы, который был у него в руках.
– Держи ровнее, щенок! – прикрикнул на него Касавополус.
В углу вздрогнул Джокко. Воздух был влажным от пара.
– Что случилось? – спросил я.
– Эти ссыльные бестолочи не уследили за давлением, – проворчал Касавополус, показывая на отрезанную трубу. – Вышел из строя клапан, сэр, – добавил он, взглянув на меня.
– У меня в душе вода…
– Холодная, знаю. Опоздай я на несколько минут, вода в трубах вообще бы замерзла.
– А эти что здесь делают? – показал я на беспризорников.
– Помогают Эдди искать подходящую стальную плиту, сэр, – кивнул он в сторону склада.
Несмотря на ярость, я не мог не заметить вдруг появившуюся у него вежливость.
– Плиту? Для сверхсветового двигателя? – набросился я на Деке. – А как же вахта?!
Деке открыл было рот, но тут же смекнул, что лучше промолчать, не выводить меня из терпения, и весь съежился, словно ждал удара. Что ж, с удовольствием бы ему вмазал. Бросил взгляд на скамью в углу. Эх, всыпать бы этим нерадивым! Но матросов пороть запрещалось, только сажать в карцер и давать наряды вне очереди. В уставах все предусмотрено: ведь порка могла вызвать на корабле восстание, если командир корабля оказывался тираном. Из низших чинов разрешалась порка только несовершеннолетних, что я изредка и делал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135