– По строю пронесся глухой ропот. Я подождал, пока все замолчат, и продолжил: – И будут возобновлены, лишь когда полностью наладится дисциплина.
– Черт побери, – пробормотал кто-то.
– Кто разговаривает в строю?! – Воцарилось гробовое молчание. – Я спрашиваю, кто?
– Я, – признался Друкер.
– Два дня карцера! Явиться туда немедленно и ждать у входа по стойке «смирно»!
– Есть, сэр, – после некоторого колебания ответил Друкер и вышел из столовой.
– Я не допущу халатного отношения к дежурствам и нарушения субординации! Хотите ремонтировать двигатель – неукоснительно соблюдайте дисциплину.
– Разрешите обратиться, сэр? – Это была мисс Бартел ь.
– Разрешаю.
– Двигатель готов к испытаниям, сэр. Можно приступать?
– Нет. – Возразить никто не решился, но всеобщее возмущение витало в воздухе. Было ясно, что еще немного – и произойдет взрыв. Но я не прислушался к голосу разума. – Оставайтесь на местах, пока я не закончу свой ужин, а потом возвращайтесь к своим обязанностям. – И я направился к своему столу.
Еды у меня в тарелке почти не осталось, но я нарочно тянул время, маленькими порциями отправлял в рот овощи, так же не спеша пил кофе. Потом наконец приказал:
– Мистер Таер, отпустите экипаж. Мистер Дакко, отведите в карцер мистера Друкера. – Я не поднимал головы от чашки, пока экипаж не покинул столовую. Миссис Ривс, моя соседка по столу, за это время не проронила ни слова.
После ужина я сразу отправился на мостик. Вахтенным был Касавополус. На рассказ о случившемся он демонстративно не отреагировал, хотя и не выказал ни малейшего презрения, как это бывало прежде. И не только презрения! Вообще ничего. Он относился теперь ко мне ни плохо, ни хорошо. Просто никак, если можно так выразиться. После долгого молчания он равнодушно бросил:
– Это лишь отсрочит неизбежное.
– Возможно, – ответил я, полагая, что он имеет в виду бунт.
Но он говорил о другом:
– Двигатель запустить не удастся. И тогда они атакуют меня вопросами, на которые я не смогу ответить.
– Знаю, – Слава Богу, под неизбежным он не имел в виду мое смещение с должности. С этой мыслью я пошел к себе в каюту.
Моральный дух экипажа падал. Еще немного – и разразится гроза. Но я ничего не предпринимал. Первыми я выпустил из карцера Деке и Жанну, сделав им строгое внушение, а на следующий день – Друкера.
Но уже через несколько часов Филип привел Друкера ко мне.
– Он нарушил субординацию, сэр!
– Точнее, мистер Таер!
– Мистер Бранстэд сказал, что растения требуют более частой поливки, особенно помидоры, которые начали вянуть. И я поручил это дело мистеру Друкеру, а он посоветовал мне…
– Что же он вам посоветовал?
– Пожалуйста, сэр, – взмолился Филип, – не заставляйте…
– Отвечайте!
– Есть, сэр. Он посоветовал мне засунуть помидоры вам… ну… в задницу. – Лицо Филипа пылало то ли от злости, то ли от едва сдерживаемого смеха.
– Что вы на это скажете, мистер Друкер? – Я перевел взгляд на рядового.
– Ничего, – ответил он, отведя глаза.
– Два месяца карцера! Гардемарин, проводите мистера Друкера.
Через несколько минут Филип вернулся и доложил:
– Он в карцере, сэр. – Доложил официальным тоном, избегая моего взгляда.
– Хорошо.
– Надо найти ему замену на вахте в отделении гидропоники.
– Знаю.
– Почти не осталось людей…
– Вы свободны, – оборвал я его.
Отдав честь, Филип вышел. Я не замедлил вызвать Уолтера Дакко, вручил ему пистолет и приказал сопровождать меня вниз на третий уровень.
– Прикройте меня, – сказал я ему у входа в четвертую секцию.
– Что вы собираетесь делать, сэр? – изумился Дакко.
– Хочу вывести Клингера. – Я набрал код замка на панели, открыл дверь и крикнул: – Клингер!
Появился грязный, растрепанный Акрит и, глядя на меня без всякого интереса, сообщил:
– Наверно, он в комнате отдыха или просто где-нибудь шляется.
– Позовите его.
Вскоре передо мной предстал Клингер – осунувшийся, небритый, с темными кругами под глазами.
– Помните, что вы мне тогда говорили?
– Что говорил? Вам?
– Об искуплении вины, – напомнил я.
– Ох, Боже мой! Конечно же помню! – Он бухнулся передо мной на колени. – Пожалуйста!
– Выходи.
Он обалдел от счастья, замешкался, но тут же выскочил в коридор.
– У вас будет статус ученика матроса. И никаких прав.
– Хорошо, сэр! Есть, сэр!
– Помните, это ваш последний шанс. Другого не будет. При первом же нарушении дисциплины я казню вас на месте.
– Согласен, сэр! Я больше не причиню вам неприятностей! Честно! Я буду…
– Вы замените мистера Друкера в отделении гидропоники. Мистер Дакко, отведите его на склад и выдайте обмундирование.
– Есть, сэр.
Правильно ли я поступил? Добросовестного матроса посадил в карцер, а мятежника выпустил на свободу. И все это ради дисциплины.
* * *
– Огонь! – Я смотрел на экран, где лазеры «Дерзкого» уничтожали металлолом, выброшенный из верхнего шлюза и служивший в качестве цели. Через несколько секунд куски металла раскалились докрасна и расплавились. – Сейчас лучше, – похвалил я стрелков. – А теперь практикуйтесь на тренажерах. – Отключив лазеры, я поставил их на предохранители и заблокировал шифром.
Обычно на кораблях экипаж обучается стрельбе из лазерных пушек только на тренажерах, по целям, которые рисует компьютер. Помнится, в мою бытность кадетом на тренировочной базе нам разрешили стрелять по металлолому. До сих пор не могу забыть волнение, охватившее нас при виде кипящего в космическом вакууме металла. Став командиром, я тоже начал практиковать этот метод обучения, куда более эффективный, чем воображаемая стрельба.
Но хорошего понемножку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135