Елена Бартель передала через Грегора, что хочет со мной переговорить, и я принял ее на мостике.
– Элрон… мистер Клингер хотел бы вступить в брак, – сказала она.
У меня челюсть отвисла. Я долго смотрел на нее, потом спросил:
– Вы хотите выйти замуж за Элрона Клингера?
– Так точно, сэр. – Елена покраснела.
Браки между членами экипажа в Военно-Космических Силах были явлением редким, притом обязательно с разрешения командира. К офицерам это не относилось. Но даже после свадьбы молодоженам полагалось спать в кубрике на разных койках. Правда, для занятий любовью им разрешалось забраться в какую-нибудь пустующую каюту.
– Так, ну… Думаю… – промямлил я, потрясенный до глубины души. – А вы не сомневаетесь в мистере Клингере?
– Нисколько, сэр. Мистер Клингер за последнее время очень изменился.
– Что ж, как говорится, в добрый час. Когда состоится церемония бракосочетания?
– Хотелось бы как можно скорее. Ведь неизвестно, сколько нам осталось жить.
– Сегодня вечером? Завтра?
– Сегодня вечером, сэр. – Она снова покраснела. – Спасибо.
После церемонии бракосочетания я предался размышлениям. Ну не ирония ли судьбы? Елена Бартель лет на десять старше Клингера.
Жених – плут и распутник, а невеста, по ее собственному признанию, – девственница. Жених – бунтовщик, невеста – поборница нравственности и приличий. Отличная парочка! Ничего не скажешь.
Что ж, дай Бог им счастья. Большего, чем выпало на долю мне и Аманде.
Всю ночь до самого утра я ворочался с боку на бок. Впервые после смерти Аманды мне захотелось женской ласки.
Прошел месяц с тех пор, как мы угодили в чрево чудовища. Из последних сил мы старались поддерживать корабль в работоспособном состоянии, ухаживали за «огородом». Грегор Аттани, который по-прежнему жил в гардемаринской каюте, с готовностью выполнял любое мое поручение. Вопреки традиции – ведь Грегор был кадетом – мы с ним подолгу беседовали. От меня не ускользнуло, что отношения его с Крисом наладились. Крис совсем пал духом и нуждался в поддержке.
Касавополус почти не выходил из машинного отделения. Уж не сделал ли он себе новый самогонный аппарат? Но я предпочитал не вмешиваться и не донимал его проверками. Как-то раз мы с Керреном сыграли партию в шахматы, и мне так понравилось, что теперь мы делали это дважды в день – утром и вечером. Хотя Керрен играл слабее Дарлы и Дэнни. Однажды нам помешал своим появлением Грегор, но я накричал на него, и в те часы, когда мы играли, он больше на мостик не приходил.
Однажды, это был уже тридцать пятый день нашего пребывания в рыбине, Касавополус передал мне просьбу Эдди Босса поговорить со мной. Я пригласил Эдди в офицерскую столовую, где обстановка более непринужденная, чем на мостике, чтобы побеседовать с ним за чашечкой кофе. Слава Богу, этого напитка и воды хватало, и я часто заглушал им голод.
Эдди молчал, глядя в пол и барабаня пальцами по столу, никак не решаясь заговорить. Я долго ждал, потом наконец решил заговорить на его жаргоне, немилосердно коверкая слова:
– Почему Эдди боится говорить командиру? Такой большой и такой трус!
– Вы не ссыльный, сэр, не чернь.
– Почему бы мне не научиться говорить по-вашему? Улыбка сбежала с его губ.
– Не надо, сэр, – сказал он серьезно. – Все помрем, вот что я хотел говорить. Помрем. Я ждал, что еще он скажет.
– Не надо смеяться над Эдди, командир, – продолжил он медленно, с трудом. – Не надо. Я знаю, теперь все равно. Вы учили меня читать. Понимаете… Можете учить меня вести хорошо, хорошо говорить? Как другие. Можете?
– На кого бы вы хотели походить, мистер Босс?
– Не на этих Верхних! Не на мистера Таера, не на Криса Дакко. Может быть… – Он покраснел, потупился. – На вас. Я знаю, это уже неважно. Ведь все помрем. Но перед смертью… – Он так и не нашел нужных слов и умолк, оробев.
Откуда-то из глубины памяти всплыла картина: комната отдыха на «Порции», Эдди Босс, склонившись над столом, старательно выводит буквы под диктовку Аманды.
– Ладно, – сказал я. – Два часа занятий утром с Уолтером Дакко, два часа после полудня со мной.
Он с благоговением взглянул на меня и несколько раз судорожно сглотнул, прежде чем смог прошептать:
– Спасибо.
Уолтер Дакко с готовностью согласился обучать Эдди, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся.
– Его надо учить не только правильной речи, но и всему остальному, манерам, походке. Ведь шаркает, как старик, – заметил Уолтер Дакко.
– Он прямо-таки жаждет учиться.
– Лучше бы оставался хорошим беспризорником, чем пытаться стать тем, кем вряд ли когда-нибудь станет.
– Парня надо учить, мистер Дакко, – спокойно сказал я, пропустив его резкое замечание мимо ушей.
– Разумеется, сэр, – криво усмехнулся Дакко. – Чем труднее задача, тем интереснее ее решать. Возможно, мне удастся воспитать его лучше, чем Криса.
– Возможно. Кстати, как поживает Крис?
– Мы… как бы это сказать… помирились.
На том наша беседа закончилась.
Касавополус выключил перегревшуюся систему регенерации и принялся ее ремонтировать. Полдня мы дышали консервированным воздухом. Но даже после ремонта система регенерации не могла очищать воздух как следует – он становился все хуже и хуже, но никто этого не замечал, поскольку процесс протекал достаточно медленно. Расчеты свидетельствовали, что мы раньше умрем от голода, чем от недостатка чистого воздуха.
Но мы старались не думать об этом и не падали духом.
Однажды во время ужина завыли сирены тревоги. Когда я примчался на мостик, Керрен доложил:
– В шлюпочном отделении резко упало давление. Дверь, ведущая в трюм, сломана.
Я выключил тревогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135