Вопреки опасениям Артема, его новый знакомый шагал довольно бодро - сказывалась полувоенная выправка. Изо рта у него, правда, несло словами пополам с перегаром, но это было не самое страшное. Когда они совершили у колодца «остановку по требованию», Орлов поинтересовался:
– А что ты пил такое, что вокруг хоть трава не расти?
Участковый довольно ухмыльнулся.
– Что, «маяк» приличный? С ветеринаром местным настойку пустырника жрали. Зато нервы - лучше некуда. А у тебя что?
– Водка, - просто ответил парень, сворачивая в свою калитку.
– Стоп! - пробормотал вдруг участковый и вытер вспотевший лоб, - здесь, если я правильно помню, Алка-покойница жила. Ты кто?
Орлов протянул новому знакомому, обретшему неожиданно бодрый вид, руку.
– Артем, племяш её. Из города приехал, в колхозе работаю. Электриком.
Участковый молча кивнул и крепко задумался. Уже в доме, усевшись за стол, он обозрел взглядом батарею пустых бутылок и три штуки полных, и только тогда задал очередной вопрос:
– А нарушаешь почему?
Артем с трудом понял, что имел в виду его собутыльник. Затем его осенило.
– Плановый запой, - честно ответил он, - шлаки выгоняю.
– Плановый, говоришь? - вздохнул участковый, - ну, хорошо. А гитара у тебя есть?
Гитара у Орлова была. Ленинградская. С пластиковым корпусом «под кожу». Давным-давно тетка подарила на день рождения, отдав половину получки, семьдесят семь рублей. И то, по блату знакомая достала. Больших высот в исполнительном искусстве он не достиг, да и особо не старался. Буквально позавчера вытащил красавицу из чехла и настроил.
– Есть такое дело, - ответил он, - принести?
– Неси, - сказал участковый, - перед тем, как пальцы перестанут меня слушаться, хочу тебе исполнить одну консону. Меня, кстати, Кузьмой зовут.
– А по батюшке? - поинтересовался Артем.
– Ты бы еще спросил, как по-матушке, - фыркнул Кузьма, - мы собрались водку пить, или в бридж играть?
Перед первой рюмкой участковый взял инструмент и хриплым голосом спел песню «Аквариума». По теме. Оканчивалась она более чем оптимистично.
Сегодня я опять счастливый,
А завтра я опять больной.
За что же, мать сыра природа,
Ты так безжалостна со мной?
Опомнись, мать сыра природа,
Я же ведь сын тебе родной.
– Давай по маленькой, - упустил слезу участковый, - я, кстати, с похмелья часто Гребня слушаю, и его философия мне понятнее всего. Сразу видно, что человек прошел через все то, о чем пишет. Закусить есть чем? А то этот пустырник внутри меня так и булькает.
– Копченые крылья будешь? - спросил Орлов.
– Если куриные, то буду! - кивнул головой Кузьма, - а свиные - нет. У тя какие?
– Куриные.
– Тогда п-порядок!
Не успели собутыльники одолеть и одну бутылку, как участковый уткнулся носом в столешницу, да так и уснул - с недоеденным крылом в зубах.
– Ты неправ! - с трудом ворочая языком, произнес Артем и отнял у него кость. Затем ангелы подхватили его самого и заставили упасть на кровать.
– До скорого, - прохрипел парень и провалился в беспамятство.
Снилось ему что-то ужасное, как и положено в нормальном пьяном сне. Горы Кордильеры, стаканы с человечьей кровью, оторванные хвосты комодских варанов, которым больше никогда не отрасти. Снился собственный компьютер со скалящейся клавиатурой и пучки проводов, уходящие из системного блока в преисподнюю. Затем видения стали обретать больше смысла: приснилась полулитровая кружка с пивом, которая стояла на стуле, а на столе лежала обнаженная Надя, тянущая руки к нему. Отчего-то Артем отчетливо разглядел крупное родимое пятно на внутренней стороне бедра, почти у самой причинной области.
Тут же его разбудили. Над ним стоял Кузьма и хмуро разглядывал окружающую обстановку.
– Пошли, выпьем! - предложил он, - ты, кстати, кто? И я, кстати, где?
Артем с трудом приподнялся на кровати. Повращал головой, точно боксер после нокдауна, и глянул на часы. Четыре утра - за окошком занимался робкий рассвет. Бра с вмонтированной внутри сорокаваттной лампочкой освещало накрытый клеенчатой скатертью стол, на котором красовались две непочатые бутылки водки, и еще в одной плескалось немного напитка.
– Ты - Кузьма, - медленно произнес он, - наш участковый. Я тебя снял с лавочки возле магазина, и мы пошли ко мне.
Участковый приложился к пластиковому баллону с минералкой.
– Ты не дури, - сказал он, - я еще себе память не отпил, хотя иногда очень бы этого и хотелось.
– У тебя вчера родилась внучка и тебя поперла жинка, - размеренно продолжал Артем, - а я - Артем Орлов.
– Алкин племяш, значит, - вздохнул Кузьма, - а жинка потом пустит. Я недельку поскитаюсь, а затем она пустит. Она у меня добрая. Давай, выпьем!
– Давай, - согласился Артем.
Участковый быстро разлил оставшуюся водку (ее оказалось примерно грамм сто пятьдесят), и собутыльники решительно клюкнули. Приняв на грудь, Кузьма разглядел в углу гитару.
– Инструмент! - радостно произнес он, - это Ленинградский завод. Когда-то для простых смертных выпускалось два вида: за пятьдесят пять и семьдесят семь рублей. Это за семьдесят семь - вишь, у нее корпус «под кожу»? Играешь?
– Немного, - ответил парень, - но давно уже не пробовал.
Участковый проверил строй и неожиданно приличным тенором исполнил:
Мне кажется, я узнаю себя
В то мальчике, читающем стихи.
Он стрелки сжал рукой,
Чтоб не кончалась эта ночь,
И кровь течет с руки.
– Уважаешь Гребня? - спросил он, допев куплет до конца. Артем помотал головой.
– Я больше попсу слушаю.
– Зря, батенька, - по-отечески пожурил его Кузьма, - он дельные песни поет. Философские. Ты вот, к примеру, с чего в пьянку кинулся?
Артем пожал плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112