– Удавиться, что ли? - тоскливо спросил он у супруги, - все против меня».
– Только попробуй мне! - показал ему Авраменко свой жилистый кулак, - я тебя и на том свете найду. И хватит с меня жмуриков - мысли глобальнее, зри в корень. Ладно, родственнички, я отчаливаю. Скоро опергруппа прибудет, нужно будет полдеревни опросить и три пачки бумаги исписать.
– На обед придешь? - спросила его Галина Петровна.
– На обед приду, - кивнул он, - а на ужин - к Артему обещался.
– Много чести этому лохматому! - буркнул из зала Пешеходов.
Авраменко повысил голос.
– Орлов - нормальный мужик. В хищениях государственного имущества замечен не был, с «черными» дел никаких не имеет, баб на стороне тоже. Все, чао!
После того, как племяш в ментовской форме ушел, мадам Пешеходова заглянула в зал. Ее супруг возлежал на диване с мокрым полотенцем на голове и тупо пялился в телевизор.
– Рассолу томатного принести? - спросила она.
– Принеси, - слабым голосом произнес он.
Через две минуты он вскочил с дивана, спасаясь от томатного душа.
– Ты чег-го, Галка, с-сдурела? - от волнения Геннадий Николаевич даже стал заикаться.
– И много у тебя баб на стороне? - невинно осведомилась супруга.
Пешеходов сел на облитый диван и обхватил голову руками. Хозяйка, уперев руки в бока, смотрела на него.
– Бля, я твоего братца отравлю! - простонал он, - пусть только заявится на обед! Однозначно, отравлю!
– Пестицидами крадеными? - угрожающе спросила жена, - ах ты, козел северный! Ах ты, блядун паршивый! Ах ты!!!
– На Севере нет козлов - там олени! - завопил Пешеходов, скрываясь в ванной, - и было то всего пару раз!
– Открывай, козёл!!! - заорала Галина Петровна, колотя снятой тапочкой в дверь ванной, - открывай, свинья! Открывай, сукин кот!!!
– Так что, не простишь? - упавшим голосом спросил он из-за двери.
– Почему, не прощу? - удивилась супруга, - вот только морду твою кошачью разукрашу, и сразу прощу.
Вернувшись на главную площадь деревни, участковый застал там все в почти таком же состоянии, как и до отъезда. Единственное, что изменилось - значительно выросло количество зевак. Человек пятьдесят народу всех мастей: школьники, пенсионеры, небритые личности с помятыми мордами - все удобно устроились и наблюдали за разворачивающимся действом. Кое-кто подкалывал сидящего рядом с трупом Ярошевича.
– Антон, ну хоть раз нормально на «дачу» съездишь!
– Пора звездочки рисовать за убитых басурман!
– Они их накалывают, - разъяснял кто-то авторитетным голосом.
– Где? - недоумевала старушка.
– А на заднице!
– Да будет вам! - ворчливо отозвался «Век воли не видать», - лучше бы сто грамм кто налил - весь кайф прошел, скоро ломать начнет.
Какая-то бабулька развязала торбу и протянула рецидивисту бутылку водки.
– Держи, касатик, - жалеючи, сказала она, - только вот закусить нечем.
Еще кто-то отломил половину кольца колбасы. Протянули кусок батона, пару помидорин, плавленый сырок. Так что к приезду участкового бутылка опустела наполовину, а вздувшийся живот Ярошевича указывал на то, что ему такой ход развития событий начинает нравиться.
– Начальник, а можно я еще одного «чеха» замочу? - спросил он, когда Авраменко вышел из машины, - впервые себя человеком чувствую.
– Ты мне это прекрати, Ярошевич! - строго сказал участковый, - граждане, ну кто просил поить подозреваемого? Он же сейчас при составлении протокола такого наговорит - бумаге мало не покажется!
Народ ответил нестройным гулом, в котором преобладало старушечье мнение, что «касатика» расстреляют за убийство. Капитан едва не расхохотался.
– Смотрите, если покойничек окажется в списке международных преступников, то как бы нашему самураю орден не повесили. Граждане, кто свидетель происшествия, подходите - записывайтесь!
Прием старый, от Остапа Бендера, но в сельской местности работающий безотказно. Как представили бабульки да прочие, сколько раз им придется мотнуться за сотню километров до райцентра, так толпа стала понемногу рассасываться. В итоге, к прибытию опергруппы, на месте осталась лишь Алена - продавец из местного «супермаркета».
– Ты свидетельница? - спросил участковый у девушки.
– Ага! - кивнула она, - а меня по телевизору показывать будут?
– Смотря от того, что ты видела, - пожал плечами капитан, - если назовешь мне еще парочку свидетелей, то я сам тебе из Теплоград съемочную группу привезу. На своем «бобике». И корреспондента из областной газеты.
– Ага! - еще раз кивнула продавец и стала морщить лобик, - так а что тут вспоминать: метелили его младший Лещинский, Мишка Веремейчик, Ваня Жлобович и еще пара пацанов. Не рассмотрела точно - жопами стояли. Ой!
– Ничего! - фыркнул участковый, - жопами, так жопами. Не мордами же…
Из дальнейших показаний девушки выяснилось, что самое ценное в ее показаниях - это первое предложение. Ни причины ссоры, ни момент убийства Мусы она не видела, но зато смогла без запинки назвать нескольких людей, действительно все видевших и слышавших, и изволивших лично принимать участие в заварушке.
Тем временем прибыла долгожданная опергруппа из Петровска в составе двух дознавателей и судебного врача. Дознавателями были двое молодых сотрудников - старший лейтенант Пирогов и лейтенант Васильева. В качестве судмедэксперта выступал старый циник из обоймы эскулапов, рожденных в послевоенное время и проходивших интернатуру в конце шестидесятых. Он был универсальным специалистом: патологоанатом, медэксперт и монстр в дактилоскопии. Звали судмедэксперта Федор Михайлович, а фамилию его мало кто уже помнил, так как обращались к нему уже не менее двадцати лет по кличке «Дядя Федор».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112